Оставь. Это не очень понятно читателю. Это требует объяснений.
Ну, так вот. Мы прилетели в Германию. Мы прошли германскую границу, идем по длинному коридору дюссельдорфского аэропорта к выходу. Я поправляю сумку тяжелую на плече. Вздохнул. Вот – на свободе. Там, на выходе нас ждут, нас встречают, нам рады, нас обнимают. Кто? Родители Хелены. Там, откуда мы приехали, нас грозились арестовать, обвинить в государственной измене и посадить в тюрьму. Бр-бр-бр! Малоприятная перспектива.
Террор, доносительство, подлость, унижение и бесправие – остались сутью страны России.
Нет. Не так.
Вот так: в стране начался индивидуальный политический террор; революция продолжается; началась решающая стадия; уже гражданская война в самом разгаре; впрочем, гражданская война была всегда, только она была не в явной форме; и ничего невозможно изменить; кровавая бойня была заменена кровавым террором; ясно, что период гражданской войны еще не завершен; мирное строительство еще не началось. Вот так, пожалуй, и точнее, и драматичнее, жаль, не умнее.
Вот так умнее! Меня пытались завербовать в агенты политической охранки. Сделать сексотом. Наткнувшись на мое сопротивление и мое возмущение, попытались шантажировать обвинением в шпионаже, затем пригрозили возможностью ареста и допросов.
Возможно это лишь потому, что в стране за все годы предыдущей власти создана ужасающая по силе карательная машина, проникающая во все поры, достающая каждого человека. Основная задача этой карательной машины в том, чтобы усреднить человека, смять его исключительность.
Я – лишь один пример. Маленький. Почти незначительный. Но пример.
Вот и меня постоянно преследует государство!
Государство меня обвиняло во всех смертных грехах – воровстве, убийстве, клевете, лжи, насилии, наконец, в государственной измене. Каждый раз масштаб и абсурдность обвинений росли. Уже шесть раз я сталкивался с государственной карательной машиной, наезжающей на меня усилиями доносчиков, клеветников. Первопричиной первого, второго и последнего наветов были евреи, третьего азиат, четвертого русский, пятого украинец.
Цинично. Череда лживых обвинений! В некотором смысле это даже лестно. Это – льстит. Последнее столкновение с государственным сатанизмом, в лице политической полиции, подтверждает мою состоятельность. Я состоялся как личность, как литератор, как человек. Ужасно то, что страна практически не изменилась. Вовсе.