– Получается, что так, – сказал сильно удивленный Игорь.
– Но я же был на похоронах. Ни Кати, ни ее дяди там не было.
– Катя приехала на следующий день, а его брат вообще не смог приехать, – с какой-то радостью сообщила Лена.
– Ты что, знала, что Катин отец – мой друг?
– Да, Катя доверила мне свою тайну.
Когда гости разошлись, Катя, стоя у окна, ждала, что я скажу.
– Катя, я старый болван, как же я мог не вспомнить тебя, ты же подрастала у меня на глазах, ты превращалась в тоненькую темноглазую красавицу, когда я уехал оттуда. Удивительно, почему же я не мог вспомнить тебя.
– Сережа, у тебя были свои красавицы, и я их всех помню. Они тебя любили, это было видно невооруженным глазом. А ты как-то уж очень легко с ними расставался. Я тебя за это ненавидела. Когда ты уехал в Калугу, мне показалось, что жизнь моя потускнела. Сказать, что я тебя любила, не могу. Это не было любовью, это было какой-то заморокой. Когда я повзрослела и стали появляться претенденты на женихов, никто из них мне не понравился, они не были похожими на тебя. Я любила тебя. Потом я все же уехала из России. Жила и работала в разных странах, но прикипела к Португалии… Знаешь что, у нас жизнь впереди, мы еще успеем с тобой о многом переговорить. Когда на Истре таким невероятным образом мы с тобой «познакомились», я поняла, что судьба подарила мне, может быть, последний шанс. А заморокой была вся моя жизнь без тебя.
– Катя, как ты думаешь, если бы Степан, твой отец, царство ему небесное, был бы жив, он бы нас понял?
– Я думаю, об этом не надо говорить. Случилось бы то, что случилось. Помоги мне убрать со стола.
Тотально-синий в начале позапрошлой недели
– Пожалуй, подходящее название для этой безделицы, – подумал мастер, привыкший к тому, что его называют «Большой художник»», разглядывая прошлогоднюю незаконченную композицию с преобладанием интенсивно-синего в окружении светло-охристых пятен, напоминающих вереницу монахов-капуцинов, несущих горящие факелы. Из окна его мастерской видна речка с ослепительным солнечным бликом посредине.
– Хочется жить, хочется творить, хочется чего-нибудь выпить и чем-нибудь закусить, – сказал он вслух, и собственный каламбур ему понравился.
На Дмитровском направлении существует деревня Жопино. Да, название подкачало, но не более того, во всяком случае местных оно не шокирует и ничем оно не хуже известных мне Сукино, Прищемилово или Паскудино… Сейчас эта деревня известна не названием, а тем, что в свое время в ней поселился «Большой художник». Теперь, если какой приезжий ищет деревню с прежним названием, уточняя, что в ней живет художник, то местные говорят: «Так это, проедете с полкилометра, до столба с тремя опорами, повернете направо, проедете еще с полкилометра, там его и найдете, его всяк там знает».