– Вы говорили, что ни за что не позволили бы ни одному из аристократов сидеть на вашем бочонке с сухарями.
– Точно! – гордо отвечал Гоббс. – Пусть-ка попробуют – я им!
– Мистер Гоббс, на вашем ящике сидит лорд…
Гоббс подпрыгнул на стуле.
– Что? – воскликнул он.
– Да, – скромно объяснил Седрик, – я лорд и со временем буду графом, не хочу скрывать это от вас.
Гоббс испугался; он поспешно встал и пошел искать термометр.
– Наверно, вам напекло голову, – сказал он, возвращаясь и пристально глядя на Седрика. – Нынче ужасно жарко. Как вы себя чувствуете? Не болит голова?
Он положил свою большую руку на лоб мальчика.
– Благодарю вас, – ответил Седрик., – я совершенно здоров. Г олова моя в порядке. Мне очень жаль, что все, что я вам сказал, – сущая правда, мистер Гоббс. Вот для чего Мэри пришла за мной. Мистер Хэвишем говорил с мамой – он поверенный дедушки.
Гоббс опустился в кресло и вытер лоб платком.
– Один из нас с ума сошел! – воскликнул он.
– Нет, – возразил Седрик, – нет, нам надо будет с этим смириться – мистер Хэвишем специально приехал из Англии. Дедушка прислал его за мной…
Гоббс смотрел в изумлении на серьезное личико.
– Кто ваш дедушка?
Седрик вынул из кармана бумагу, исписанную неверной рукой.
– Я так не мог запомнить и записал вот здесь. – И прочел громко: – «Джон Артур Молино Эррол граф Доринкорт». Так зовут дедушку. Он живет в замке; у него два или три замка, кажется. Мой папа, который умер, был его младшим сыном. Если бы папа был жив, я бы не был ни лордом, ни графом. И папа не мог бы быть графом, если бы два его старших брата не умерли. Но они оба умерли, и, кроме меня, нет другого мальчика в семье. Вот дедушка за мной и прислал.
Гоббсу становилось все жарче, он стирал пот со лба и тяжело дышал. Он начинал понимать, что случилось что-то необыкновенное, но, видя, что в мальчике нет никакой перемены, что он сидит на ящике с сухарями с тем же невинным взглядом, как и вчера, – все его представления об английской аристократии перепутались в голове. Еще больше он был смущен тем, что Седрик с невинной простотой рассказывал ему о перемене, происшедшей в его судьбе, не понимая, насколько она важна.
– Как вы сказали? Повторите, как теперь ваше имя? – спросил Гоббс.
– Седрик Эррол, лорд Фаунтлерой. Так назвал меня мистер Хэвишем. Когда я вошел в комнату, он сказал: «Так это маленький лорд Фаунтлерой!»