– Я весь мир объехала с гастролями, со мной такого в жизни не было! – жаловалась Вета.
– Ты лучше подумай, кто из «Мисс Мира» может похвастаться, что голая танцевала во имя спасения мировой воды? – продолжал Ашот Квирикян. – Оля, я прав?
Ольга оглянулась улыбнуться ему и увидела, что коротко стриженная вертлявая девушка пытается через проход положить Ашоту на плечо руку.
– Че это за коза сиреневая? – шепнула Вета Ольге. – Где он ее подобрал? Она с нами разве летела?
– Я ее не видела, – ответила Ольга. – Но ведет себя не комильфо.
– А хрустальные слезы – это лирический образ? – спросил Руслан Адамов.
– Это призы фестиваля. Земля плачет хрустальными слезами. Представляете? Их заказали самому Василию Картонову! И вот они пропали! – повернувшись, покачала головой Наташа; ей, конечно, хотелось посочувствовать на тему Ветиной габбаны-шмабаны, но тогда бы не было повода огласить через фразу, что она знакома с самим Василием Картоновым.
– Картонову? – усмехнулся Руслан Адамов. – Невосполнимая потеря…
– А вам не нравится творчество скульптора Василия Картонова? – изумилась Наташа, она, видимо, не вымыла голову и ехала, не снимая все той же идиотской огромной розовой шляпы, так что всей шляпой развернулась назад.
– Пусть расцветают все цветы, – мягко ответил Рустам Адамов, для него Василий Картонов был примерно тем, чем Алла Пугачева была бы для Монтсеррат Кабалье, если бы знала, кто это такая.
– А я мечтаю заказать ему скульптуру! – с вызовом ответила Наташа.
Руслан пожал плечами.
– Вам не нравится Картонов потому, что вы ни хуя не понимаете в искусстве! – неожиданно вступила в бой Инга, перебравшая молодого вина.
Автобус заржал так, что итальянец за рулем испуганно обернулся. Во всем автобусе о том, что Руслана Адамова при жизни покупают Третьяковка и Эрмитаж, не знали только Инга и итальянец за рулем. Наташа пнула Ингу в бок, и та стала оправдываться:
– Ну, бля, ну я откуда знаю? Ну, он же у меня не лечится…
И все тут же забыли о дольчегаббане, политой в Ветином пропавшем чемодане хрустальными слезами работы Василия Картонова. Потому что, осознав статус Руслана Адамова, Инга достала пудреницу, попудрилась пьяной неверной рукой, села вполоборота к художнику, направив на него глубокий разрез юбки, как пистолет, и начала:
– Извините, я не знала, что вы такой великий…