Лишь в телефонном справочнике обнаружил одно подходящее заведение – Московский камнеобрабатывающий завод. Оказалось, он размещен не в Москве, а в Долгопрудном.
Не откладывая в долгий ящик, отпросился с работы и отправился в подмосковный городок. Коридоры здания администрации были забиты народом. Во все кабинеты многолюдные очереди. А кабинет директора штурмовала огромная агрессивная толпа.
Часа через три попал к заместителю директора Михайлову. Оглядываясь назад, думаю, мне тогда очень повезло. Спокойный уравновешенный Михайлов не выгнал с порога, что непременно сделал бы директор завода Ткач.
Михайлов, геолог по образованию, тут же определил, что красным гранитом из Киргизии может быть только каиндинский гранит.
– Другого красного гранита в Киргизии я не знаю. Вряд ли там что-то открыли, – уверенно заявил Михайлов, – Что ж, если блоки большие, мы готовы покупать. Кстати, какой они группы? – спросил он.
Я, разумеется, не знал. Собственно, я ничего не знал.
– Зайдите к Фурниченко, – порекомендовал Михайлов, – Это начальник отдела снабжения. Он вас просветит по всем вопросам.
Фурниченко тоже оказался неплохим человеком. Сославшись на Михайлова, сообщил ему все, что знал о возможных поставках.
– Очень вовремя вы к нам попали. Мы уже истощили все свои запасы сырья. Последние блоки выкапываем из-под снега… Каиндинский гранит знаем. Так себе, но пойдет. Но больше двухсот долларов за куб не дадим. У нас пока госпредприятие. Больше мы просто не имеем права, – рассказал Фурниченко.
Но, когда случайно выяснилось, что мы с ним земляки, начальник отдела снабжения преобразился.
– Слушай, Анатолий, – тут же перешел он на «ты», – Процентов десять я тебе прибавлю, как земляку. Но ты поторопись. К лету это не пройдет… Хочешь, покажу тебе наши склады сырья. Сам увидишь, – предложил он.
Конечно же, я хотел все увидеть своими глазами и вскоре впервые попал на камнеобрабатывающее предприятие. Огромная территория была отведена под склад сырья, заполненный каменными глыбами приличных размеров.
– А вы говорили, сырья нет, – показал я на глыбы.
– Это непригодные блоки, с трещинами. Они развалятся в станке, если пилить, – разъяснил Фурниченко.
– А для чего их держать, да еще в таком количестве?
– Иногда покупают на памятники. А скоро у нас свой цех памятников будет. Правда, поговаривают, не наш, а какое-то частное предприятие. Но на нашей территории. Странно все это, – с грустью прокомментировал он.