— Заключённый номер бр-бр-бр, ответьте!
— Ты издеваешься? Я говорю, рассказывай, что здесь и как, а
затем выпусти меня из этого гроба!
— Заключённый номер бр... — голос, до того бывший электронный
женским, внезапно стал совсем странным, затем протяжно взвизгнул,
словно радиостанция, и затих.
— Ну всё, приплыли, — произнёс я, глядя сквозь вновь ставший
прозрачным купол. — Конечная. А мне, сука, досталось место в первом
ряду.
Судя по всему, моё транспортное средство приземлилось где-то в
лесу, потому что сквозь стекло кокпита, или иллюминатора, я не
знал, как правильно назвать прозрачную часть капсулы, мне хорошо
была видна непривычного оттенка листва. Вроде зелёная, но мне она
казалась какой-то неправильной. Чёрт, да у листьев все прожилки
фиолетовые!
Внезапно раздался щелчок, затем шипение стравливаемого воздуха,
хлопок, и прозрачную крышку унесло на несколько метров вперёд, а я
внезапно почувствовал, что могу двигаться. Медленно, не делая
резких движений, попытался приподнять одну руку, затем вторую.
Левая высвободилась легко, а вот правая оказалась чем-то скована. И
всё же мне удалось поднять обе.
— Что за хрень? — произнёс я, разглядывая руки. Левая была
облачена в рыжую прорезиненную перчатку, с многочисленными
накладками серо-стального цвета на тыльной стороне ладони и такими
же пластинами, тянущимися до самого плеча.
Правая выглядела почти так же, но с одним весомым отличием. От
запястья до локтевого сгиба руку охватывало какое-то технологичное
изделие, лишь отдалённо напоминающее наруч средневековой брони.
Выполненный из того же металла, что и накладки, прибор имел три
шкалы-индикатора, несколько тускло мигающих огоньков, какие-то
трубки, и один довольно большой, вытянутый экран, дюймов шесть, не
меньше. Весило это чудо инженерной мысли килограмма полтора, хоть и
выглядело на все восемь.
— Пластиковый, что ли? — пробурчал я себе под нос и постучал по
наручу костяшками пальцев левой руки. — Ох, мля!
Стоило мне коснуться серо‐стальной поверхности, как по экрану
прибора побежала рябь, а из встроенного в правое ухо динамика
прозвучал мужской голос:
— Запущен процесс симбиоза. Семь. Шесть.
Язык мне неизвестный, но я почему-то понимал его. Более того,
чувствовал, что смогу говорить. А ещё я вдруг вспомнил последние
секунды своей, судя по всему, прошлой жизни. Потому что я, чёрт
возьми, умер!