– This is my style, my rule of life – я отвечаю ей и старательно вглядываюсь в газету, где на третьей странице сообщается о небывалом снегопаде в Москве 29 ноября, о наводнении в Великобритании.
– You are married? – я спрашиваю о замужестве, она в ответ звонко расхохоталась.
– No, no, not yet lit my stars – Нет, нет, еще не зажигаются мои звезды – распахивается дверь, входят новые посетители, и хозяйка спешит им навстречу.
Кофе очень горяч, через обрывки разговоров, ароматы бисквитов, кофейных зерен, впорхнувшего холода с улицы и краски осеннего дня, уже торопясь, вынув блокнот и карандаш, нелепо и жарко волнуясь, записываю – теперь я бегаю вдоль Лиффи – такое вот милое название здешней реки, протекающей с запада на восток, в ту сторону, где за синими морями, лежит огромная страна, завороженная белой зимою, и куда мне еще не скоро возвращаться.
Приятно проснуться в воскресный день, находясь в отпуске, вдали от дома, в чужой стране, открыв глаза, рассмотреть через французское окно перспективу улицы в утренней синей, холодной дымке.
Прошлепать босиком по теплому полу своего номера гостиницы на седьмом этаже, взглянуть вниз, увидеть промытую пустоту перекрестка – выходной! – перемигивающие друг другу светофоры, одинокий автомобиль – габаритными огнями оживляя на полминуты каменно-стеклянное ущелье – пробегает по самому его дну сверкающей каплей ртути и скрывается за крутым поворотом.
Высокое небо еще полутемное, с крупными черными облаками, а над ними, в глубине, бледные угасающие звезды. Сегодня и я решил отдохнуть. Отказался от утренней пробежки, заказал себе – Good morning! please, tea, cake, cheese, number seven hundred and tenth – чаю в номер, кексы и сыр.
Буду сидеть у окна, за столом, любоваться Дублином, наблюдать, как просыпается Ирландия, когда и кто появится на улицах первыми: мужчины или женщины, полисмены или домохозяйки?
Но сделав первый глоток прекрасного английского чая, в шорохе раскрываемой газеты ударило по вискам, и совершенно неожиданно потащила моя память вдаль от этих мест. Рассыпая на осколки видимое мною, заменяя на более яркое по насыщенности, видение.
…Березы, окутанные снегом, северный тусклый рассвет, когда в одно мгновение – невозможно его уловить – вспыхивает низкое зимнее солнце, разрывая твой сон, словно цветочный букет, поставленный мною на окно для твоей внезапной радости, но сон распадается так осторожно и невесомо, что твои распахнутые глаза замирают в изумлении… и только тогда – я окликаю тебя.