В общем, как-то в этот невесёлый и неуютный день всё было паскудненько и мерзопакостно: в природе, атмосфере и человеческом обществе. Ну и внутри, соответственно, тоже. Промаявшись в тоске целый вечер, я как-то вдруг додумалась попытаться обмануть саму себя. Понятно ведь, что особо-то сам себя не перехитришь, но – попробуем!
На следующий день мне предстояло переделать кучу не совсем приятных, но необходимых дел, причем все – в разных концах города. В такую гаденькую погоду уж очень не хотелось выходить из дома! Но, увы, дела требуют завершения и доделывать их всё равно надо, тем более что всё равно никто другой за меня мои дела делать не будет. Так что выходить всё-таки придётся, несмотря на отчаянное внутреннее сопротивление! Но как только представлю себе, что из уютного тепла придется выбираться в неприятную враждебную стужу, так сразу до того самой себя жалко делается, что даже плакать хочется. Так – немного совсем, чуть-чуть, – но всё равно хочется! Словом весь мой организм изо всех сил бастовал против перемещения его из теплого гнездышка в промозглый холод!
Вечером, когда уже начала готовить постель, чтобы укладываться почивать, почему-то на сон грядущий мне вдруг вспомнилось детство. Причем именно зимняя пора. Все всплывшие в памяти эпизоды из детства были связаны с зимой. Во всех случаях я вижу себя в возрасте семи-восьми лет: это начальные классы школы, чудесные дни новогодних каникул. Беззаботная радостная пора!
Эпизод первый. Возле нашей пятиэтажки по улице Амосова, где я тогда жила с родителями и младшей сестрой, проходила широкая проезжая часть улицы, которая в данный момент по случаю крупного ремонта (а может, это не ремонт шёл, а велось какое-то строительство – ну да это и неважно) была перекрыта для транспорта. И вот на этой-то широкой дороге для детворы соорудили огромную, высотой чуть не до второго этажа, великолепную роскошную горку! Какое это было счастье для всей ребятни со всей округи! Зимой темнеет рано, но горка была хорошо освещена уличными фонарями, и потому всё вокруг было видно, как днем. К тому же находилось это великолепие буквально рядом с домом, и кататься там можно было до полнейшего изнеможения! Всем было весело: с горы съезжали и по одиночке, и парами, и группами, и на ногах, и на фанерках, и лёжа на спине, и лёжа на пузе, и сидя на собственном заду! Проще говоря, у кого на что фантазии хватало! И широкая, удобная, добрая горка радушно привечала всех нас! И, конечно же, все мы были облеплены снегом с ног до головы! Как говорится, места свободного на нас не было – всех покрывала сплошная корка из заледеневшего снега! А уж сколько радости и удовольствия было, и словами не передать! Чтобы мне можно было со спокойной душой валяться в снегу, но при этом не промокнуть и не простыть – перед выходом на улицу на меня надевали, прямо на шубейку, какие-то огромные шаровары! Широкие штанины с резинкой по низу натягивались на валенки, а голова и плечи поверх шапки были еще повязаны большой пуховой шалью, концы которой были перекрещены на груди и стянуты на спине в крепкий узел. В таком замечательном наряде можно было безбоязненно и с наслаждением закапываться в любой сугроб до самой шеи, не опасаясь подхватить простуду; можно было прыгать, играть и кувыркаться в снегу – сколько душе угодно! Словом, жизнь была – сплошное удовольствие! Я любила зиму, а зима взаимно любила меня. И это было восхитительно!