Недалеко. В соседний дом. К своему парню.
Она доверила ему всё, она знала его десять лет, она родила ему сына – и такой удар. Боль, которая уже почти прошла. И грусть.
Больше мужчин в её жизни не было. Только женщины. Они мягкие и податливые, они всё понимают.
Но время лечит, природа берет своё, подруги отдалились, кто-то прямо так и сказал – найдешь мужчину – рады видеть. А пока одна – не приходи, я за мужа переживаю.
Зачем?
Я знаю что могу сделать над собой усилие и вновь начать отношения – но сейчас мне до обидного жалко еще не потраченного времени. Времени на то, чтобы привыкнуть к новому человеку, выучить что она любит есть и что смотреть, как она любит любить. Выучить как зовут её родителей, улыбаться им, видя как они ненавидят меня.
Зачем?
Мне всё равно, у меня внутри всё сгорело дотла.
А она будет биться в эту стену, не понимая, что ответа не будет. И, может быть, смирится, а скорее всё пойдет по расхожему сценарию «муж, жена и он». А я могу многое простить, кроме предательства.
Мне комфортно со мной. Да, я понимаю головой, что это ненормально. Что медленно и не спеша начнет портиться характер, что мне нужно будет делать над собой усилия, чтобы общаться с людьми. Что постепенно может так случиться, что кроме рабочих взаимоотношений я не буду общаться ни с кем.
Я оторвался от её серых глаз. Потом посмотрел в них снова. Мягко улыбнулся, просто намёк на улыбку.
– Рассказать о себе? Я не принесу тебе ничего, кроме боли. Прости.
Одиночество – это страх. Страх сделать больно. Слишком хорошо понимаешь механизм боли, слишком хорошие были учителя.
Одним мягким движением я встал и вышел.
Снаружи прошел дождь, воздух был прозрачен и свеж.
Неподалеку, за памятником вождю пролетариата, тянулись к осеннему небу ветви деревьев.
«Прозрачность и объем, всё как мы любим» – всплыло откуда-то из памяти.
Завтра будет еще один прекрасный день.