– Это Андрея работа, – словно угадав мысли Сергея, ответила женщина. – Он художник.
– У Янки, ну, жены моей, тоже его картина есть. Сфинкс какой-то.
– Ага, Эдип и Сфинкс. Это его первая, после того, как он в светлом будущем побывал. Кстати, я Ирма. Жена Андрея.
– Жена? – с облегчением выдохнул Сергей. – Да, а меня Сергей зовут. Сергей Юдин. А что за светлое будущее?
– Вы не знаете? Жена вас не просветила? – Ирма удивленно приподняла тонкие брови. – Ладно, проходите.
Сергей отодвинул бамбуковые шторки и зашел в комнату. Там царил невообразимый бардак – куча абсолютно бесполезных вещей, но ни от одной избавиться нельзя, и тотчас же ее нахождению в данном интерьере придумывается некое мистическое оправдание. На стенах висели картины Баревского, какие-то пестрые восточные коврики, яркие буддийские мандалы, иконы, изображения даосских святых, советские плакаты, план московского метро и много чего еще. С давно не чищенного и порядком засиженного мухами плафона свисала елочная гирлянда десятой свежести, связка монет с дырочками и колокольчики. На столе громоздились медные лампы, курильницы, многорукие фигурки индийских богов, груды книг и журналов. Несколько нарушали гармонию пустые бутылки из-под спиртного, валявшиеся по всей комнате, а также разнообразные предметы – от консервных банок до антикварных тарелочек – наполненные окурками и всяким мусором. Больше всего Сергею понравилась композиция на тумбочке – Будда в позе лотоса, портрет Сталина в рамке, а надо всем этим – изящное деревянное распятие.
Сергею сразу же представилась такая картина: стройные ряды первомайской демонстрации, а над ними покачиваются алые лозунги: «Не прелюбодействовать, не прелюбодействовать и еще раз не прелюбодействовать», «У-вэй – в жизнь», «А ты что сделал для достижения просветления?», «Спасибо апостолу Павлу за наше счастливое прошлое». Вместе с классическими трудящимися в одном ряду вышагивали шаолиньские монахи, весело посверкивая лысыми головами, и патлатые длинноликие миссионеры в потрепанных хитонах и пыльных сандалиях. И коммунисты, и буддисты, и христиане – все были на одно лицо. Юдин едва заметно улыбнулся.
– Занятно, да? – Ирма снова будто ответила на мысленный вопрос Сергея, отчего ему стало несколько не по себе. – Но, с другой стороны, посудите сами – они все существовали, и Будда, и Христос, и Сталин. Хотя, Андрей хотел сперва вместо Сталина Брежнева поставить, но я отговорила – как-то он мерзко смотрелся. (Сергей тотчас же представил себе Будду, сидящего в позе медитации. У Будды были кустистые брови, и россыпь орденов на груди. В воздухе реял лозунг: «За общество просветленного социализма!»).