А уж большевистская фракция Государственной Думы не только демонстрировала антипатриотическую позицию (скажем, отказавшись голосовать за военные кредиты), но и стала натуральной «крышей» подрывной работы. В ноябре 1914 г. фракция в полном составе была арестована. В прокламациях, распространявшихся «народными избранниками», открытым текстом писалось: «Для России было бы выгоднее, чтобы победила Германия». При обысках обнаружились полные наборы шпионских аксессуаров – наборы подложных паспортов, шифры, листовки. В феврале состоялся суд. Очень мягкий, приговорил к ссылке. Но возмущенно завопила вся Дума! Дескать, какое безобразие, из-за такой мелочи, как шпионаж и деятельность в пользу противника, «самодержавие» нарушило депутатскую неприкосновенность!..
И все же на первом этапе войны прогерманская «пятая колонна» успеха не имела. Украинцы, например, на агитацию сепаратистов не поддавались, никак не хотели считать себя «угнетенной нацией». Пораженческие лозунги тем более не находили почвы ни среди солдат, ни среди рабочих. Рискнувшего выступить с такими призывами просто убили бы! Кстати, стоит подчеркнуть, что «отсталость» нашей армии была не более чем мифом. По оснащенности артиллерией, пулеметами, аэропланами, автомобилями русские войска в 1914 г. значительно превосходили французскую и британскую армии – хотя и уступали германской и австрийской (но ведь они целенаправленно готовились к войне). А по уровню тактической подготовки даже и немцы в этот период отставали от русских – ходили в атаки в плотных колоннах, что вело к огромным потерям, не учились переползанию и перебежкам, не имели ручных гранат [178].
Но у России было другое уязвимое место. Военное министерство во главе с В. А. Сухомлиновым вместо того, чтобы развивать отечественное производство вооружения и боеприпасов, предпочитало заказывать их за рубежом. Причем и собственные мощности имелись – тульские, уральские, питерские заводы. Но дело не обошлось без крупных взяток «заинтересованных лиц». И министерство не затрудняло себя программами наращивания российских мощностей, их перепрофилирования и модернизации, а передавало военные заказы английским, французским, даже немецким фирмам. В результате русская армия попала в зависимость от иностранцев…
Уже осенью 1914 г. во всех воюющих государствах проявилась общая «болезнь». Расход вооружения и боеприпасов оказался гораздо выше, чем было предусмотрено. Сама же война приняла не скоротечный, как планировалось, а затяжной характер. Заготовленные запасы таяли. Кризис с боеприпасами разразился и во Франции, и в Германии, и в Австрии, и в России. Но европейские державы преодолевали его срочными мерами по мобилизации собственных ресурсов. А русское военное министерство опять пошло по накатанному пути – купить за границей. Для чего требовалась валюта… Вот тут-то англичане и французы отыгрались! На фронтах их достижения были сомнительными, но, как только зашла речь о деньгах, принялись кочевряжиться и возить русских мордой по столу. Ах, мол, так вы оказались не готовы к войне? О чем же вы раньше думали? Союзники ломались, увязая в обсуждениях, на какие русские заказы стоило бы выделить кредиты, а на какие нет [168].