«Ну-у, – решили бабы, – если и дальше так вести себя будет, то так тому и быть: пусть спит или курит».
Тайком от полицая стали скручивать, срывать колоски со ржи, но так, чтобы и не особо заметно было на снопе. С каждого по горсти, а уже за пазухой у Никиты да Ульянки с Танюшей хорошо заметно, оттопыривается.
– Бегите домой, в кадку, что в сенцах, высыпьте, да и обратно сюда, – наставляла детей Марфа. – Только смотрите, полицаям на глаза не попадайтесь, упаси боже! Мы уж потом и вылущим, а как же.
– А чтоб не так заметно было, наберите яблок летника полные пазухи, – подсказала Глаша. – Да полицая угостите. Пусть жрёт, чтоб он подавился.
Малышня сновала туда-сюда по полю от мамок к дому и обратно. Знать, не сговорившись, бабы делали одно дело: таскали рожь.
Марфа жала, перевязывала перевяслом, кидала готовый сноп на землю, а мысли так и крутились в голове, перескакивали с одного на другое. Но чаще всего вспоминался сын Кузьма. Очень волновалась она за его судьбу.
– Ох, Господи! Что делается, что делается на белом свете? – женщина на секунду распрямилась, качнулась из стороны в сторону, размялась самую малость и снова принялась жать.
Левая рука хватала горсть стеблей, а правая с серпом тут же подрезала на непривычной высоте, бросала на изгиб в локте, готовила новый сноп.
Передал утром Аким Макарович Козлов, чтобы жницы оставляли стерню повыше. Так надо. Ну, надо, так надо. Марфа против ничего не имеет. Она чувствует и понимает, что мужики что-то замышляют. Им виднее. Так тому и быть.
Тут ещё молва прошла серёд баб, что вечером, после того как подоят коров, надо бежать снова в поле, будет жать каждый сам себе рожь. Кто сколько сжал, тащить домой надо, прятать, а уж потом обмолотить втихую, чтобы эти полицаи с немцами не учуяли. Получается, сами же своё и воруем. Вон оно как. Да бежать в поле тоже тайком надо. Эти, что у Галки Петрик, грозились всё держать под контролем, глаз не спускать. Как оно будет, одному Богу ведомо, а пойти придётся.
Женщина оторвалась от работы, разогнулась, по привычке осенила лоб, из-под руки глянула на ржаное поле.
Мысли снова и снова кружились вокруг семьи, детей.
Вон Агаша. Свадьбу сыграли, расписались за день до войны. Муж её Петро Кондратов, хороший, работящий, на тракторе работал в бригаде Кузьмы. Не успели призвать в армию, потому и остался в Вишенках.