Во сне я снова мучительно долго поднимался по бесконечным лестницам молниеотвода. А потом снова видел озорную улыбку Людочки.
– Ну и зачем ты сюда забрался? – допытывалась двенадцатилетняя Людочка, – Ты думаешь, стал царем горы? А вот если я сейчас, как тогда на горке, столкну тебя отсюда?
– Я не боюсь. Будем падать вместе. А потом будем лежать рядом, и смотреть друг на друга. А Ирка с Талкой будут нам кричать: «Жених и невеста».
– Нет, Толик. Я уже упала. Я даже столкнуть тебя не смогу, – отвечала мгновенно повзрослевшая лет на восемь Людочка, – Если хочешь быть рядом со мной, ты должен прыгнуть сам.
– Я же разобьюсь.
– А как иначе ты сможешь попасть ко мне? Разве не для этого ты сюда забрался?
– Не знаю, Людочка… Прыгнуть в бездну даже с парашютом трудно. Я знаю состояние перед прыжком. Знаю ощущения падения. Без парашюта – все то же. Только чуть больше страха… А что потом? Ты знаешь… Ничего, пустота… И отец мне говорил: «В бою страшно живым. Убитым уже ничего не страшно»… Знаешь, Людочка, жить с болью в душе тяжелее, чем сразу умереть… И я живу, не показывая свою боль никому… Это еще ужаснее, чем прыжок в никуда… Только вот, зачем живу?.. Что бы ни сделал в жизни, мне это не интересно. Потому что ты никогда об этом не узнаешь. Не будешь гордиться мной. Мне так плохо без тебя… И если ты зовешь – я лечу к тебе, любовь моя!
Не раздумывая, выпрямился во весь рост и, как когда-то от борта самолета, резко оттолкнулся от опоры. Земля стремительно ринулась навстречу. Почти сразу раздался характерный хлопок раскрывающегося парашюта.
– Теперь я не сомневаюсь… Ты любишь меня… И я снова спасла тебя, – непонятно откуда донесся затихающий голос Людочки.
– Зачем?!! Зачем?!! – закричал в отчаянии…
Я проснулся, сердце стучало, как будильник. В комнате было душно, часы показывали пять часов. Часа через два можно и на ужин. Спать больше не хотелось.
Людочка, Людочка… Ты не отпускаешь от себя и не принимаешь к себе мою несчастную душу. И я ничего не могу изменить ни в себе, ни вокруг себя.
Я уже дважды простился с тобой навсегда, любимая. В первый раз это было в моих стихах. Все пять лет нашей разлуки, только в них я говорил с тобой о нашей первой любви. В них рассказывал о чувствах к тебе, об отчаянии, что невозможно вернуть наше прошлое – нашу дружбу и нашу весну. Я страдал, думая, что ты покинула меня, потому что разлюбила. И в моих стихах я прощался с тобой, с моей первой любовью, навсегда.