– А здесь твоей Сююмбике нет? – еще раз оглядел лагерь Салим.
Он тоже был татарином, но на историческую родину не уехал, так и жил в родном Янгикургане; работал дальнобойщиком и изъездил множество городов в ближнем и дальнем зарубежье. А вот в Казань ни одного рейса не сделал.
– Ее здесь и не могло быть, – ответил Ринат, направляясь вглубь развалин, – Сююмбике одна на весь мир, а здесь вместо нее вот эта хижина.
Он подошел к непонятно как очутившемуся посреди железобетонных и кирпичных развалин строению из звериных шкур, имевшему почти правильную конусовидную форму. Нечто подобное схематически рисовал на печке Шарик из мультика про Простоквашино, и называлось это нечто вигвамом, жилищем индейцев. А внутри – чудо – действительно была индианочка, девочка не больше семи-восьми лет. Она сжалась в комок в углу хижины, испуганно поблескивая глазенками. Салим, поднатаскавшийся в поездках в английском, ничего путного расспросить у этой постепенно оттаявшей на его руках девчонки не сумел. Она пыталась что-то рассказать, постепенно убыстряя свое повествование. Увы – это была какая-то вариация испанского языка, в котором парни поняли только несколько самых распространенных слов.
Чаще всего девочка пальчиком показывала вверх, на крошечных отсюда (а на самом деле громадных) орлов, и на развалины, где – и без ее рассказа знали парни – вчера эти птицы устроили кровавый пир. Ринат остановился, восхищенно присвистнув – именно о таком внедорожнике – огромном «Линкольне Навигаторе» он когда-то мечтал. Мечтал рассадить по его шикарным кожаным сиденьям семью (все бы поместились без стеснения) и тронуть его от подъезда под шушуканье бабушек – подружек матери – сидящих на лавочке.
Он сам не заметил, как очутился за рулем, как негромко и призывно зарокотал четырехсотсильный двигатель, и как рядом встал Салим с ребенком на руках, замахавший свободной рукой так, словно отчаянно опаздывал куда-то и просил подвезти. Волна наваждения схлынула одним мгновеньем, и он заглушил мотор; выскочил из салона и проследил за направлением руки одноклассника, замершей теперь в одном направлении. В том, где с небес падал на землю, кувыркаясь неопрятной кучей перьев, один из крылатых хищников. Тут же раздался далекий звук выстрела, и еще один орел словно наткнулся на стену – замер там и тоже полетел вниз. Потом стрельба стала размеренной, но так же неизменно точной.