Настала моя очередь выступать. Я встал, взял у Славы рукопись и объявил:
– Читаю рассказ «Попугай» еще раз!
Мосфильмовский режиссер Валя М. внешность имел вполне тевтонскую и любил, чтобы его называли Вальтером. Хотя в то же время утверждал, что состоит в дальнем родстве со Львом Толстым.
Валя долгое время был вторым режиссером на различных фильмах, но наконец ему дали снять свой фильм. Он оказался неудачным, хотя тема была актуальной – бывший воин-афганец не находит себя в мирной жизни и уходит в преступный мир. И даже лучший друг Вали Слава Пьецух на худсовете Мосфильма его не поддержал, заявив: «Не понимаю, как такой талантливый человек мог снять такой плохой фильм!»
Через некоторое время после досадного провала Валя появился в Питере – опять же вторым режиссером, на этот раз фильма об адмирале Невельском – какие-то сцены балов нужно было доснять во дворцах. Пригласил в гостиницу «Россия». В компании была красивая местная девушка из тех, что всегда трутся около киногрупп.
Наутро Валя позвонил и нетвердым голосом сообщил, что ночь провел в милиции, а сейчас отпущен под подписку. Девушка оказалась несговорчивой и опытной – вызвала ближе к ночи милицию, показала разорванную блузку. «В общем, попытку изнасилования шьют. – Резюмировал Вальтер. – Давай встретимся, выпьем, а то денег совсем нет».
Посидели в незатейливом ресторанчике без специального названия (просто «Вечерний ресторан») на углу Некрасова и Литейного. Валя был в угрюмом настроении. Внезапно ожесточенно развинтил солонку, брезгливо отбросил в сторону колпачок с дырочками, полез за солью пальцами: «Не для того меня цивилизация десять тысяч лет пестовала, чтобы я не имел права руками соль брать!»
Однажды Валя М. отомстил Славе Пьецуху за двуличный отзыв о фильме на худсовете. Позвонил в Ленинград одной девушке, влюбленной в Славу, и сказал, что тот без нее просто загибается и хочет непременно видеть. Бросай всё и приезжай, человека спасать надо! Но и добавил при этом, что в Москве сейчас совсем обалдели с горбачевским «сухим законом», а у вас там в Питере, мол, полегче, недурно бы с собой захватить.
Влюбленная девушка с чемоданом водки явилась в Москву. А Слава Пьецух в этот период, во-первых, был в полной завязке, во-вторых, ни под каким предлогом не мог вырваться из семьи, а в-третьих, выполнял какую-то сверхсрочную работу. То есть не нужны были ему ни девушка, ни водка, и Валя об этих трех пунктах прекрасно знал. И, таким образом, получил под свою опеку огорченную и не пристроенную в Москве девушку, а в свое распоряжение – чемодан ленинградской водки впридачу.