- Проложи маршрут, сам посмотрю, и свет выключи, — приказал
я. – Болтун стал другим.
- Людям свойственно меняться. Это укладывается в рамки
саморазвития, — забубнила Алина.
- Людям свойственно меняться, а бездушным машинам нет, —
перебил я Алину. – Передай матери, что я увольняюсь.
- Искусственный интеллект обучаем и способен к саморазвитию,
как любое живое существо, — задрожал электронный голос.
- Живое, — повторил я, вслушиваясь в наступившую тишину.
- Вы не можете уволиться. Нарушения условий отдельного
проживания способствуют вашему возвращению в НИИ.
- Заткнись, — приказал я и уставился в белый потолок. Как ни
укрути, работа была моей жизнью. Немного муторная и не всегда приятная, она
позволяла мне существовать отдельно, но сегодня…
Память вновь погрузила меня в пережитое: лёгкое прикосновение
губ, нежные, скользящие по телу руки и небесного цвета глаза, прикрытые бронзой
волнистых волос. Поддавшись её напору, я не заметил, как пластмассовые пики
искусственной травы вонзились в обнажённую спину, оставив отпечаток её
присутствия.
Она наслаждалась своей свободой, а я беспрекословно следовал
за ней. «Ты чудо», — розовые губы прикоснулись к тряпичной маске, а острый
коготок скользнул по животу. Всё это уже когда-то было, и я опять проиграл.
- Как всё прошло? – сгорала от любопытства Тамара
Григорьевна.
- Великоле-е-пно, — томно дышала в трубку Нина. – Довольно
милое дикое создание. Я поигралась бы ещё, но цены.
- Так порадуй старушку, выйди на работу. Смотри, Нинель,
другую найду.
- Буду в девять.
- Не опаздывай, — бросила трубку работодательница и Нина
вспомнила, как год назад рыдала над мятым клочком бумаги: «Прости, я ухожу!».
Слёзы медленно катились по её лицу, а ком невысказанного не давал вздохнуть
полной грудью.
Он ушёл без объяснений и криков, упрёков и требований. Просто
растворился в потоке очередного дня разрезав жизнь Нины на благополучное «до» и
отвратительное «после». Ворох мыслей пронёсся в её голове, оставив налёт на
самолюбии и вырвал из подсознания надёжно спрятанные комплексы.
Три дня Нина плакала, кляла всё и вся, придумывала методы
мести и возвращения ушедшего, пила, курила, слушала музыку, обрывала телефон и
снова рыдала.
Затем встала с постели, собрала в охапку остатки его вещей и
послала их в мусоропровод. Туда же полетели занавески и прочие уютные вещи.