Оле недавно исполнилось двадцать пять, она была очень хорошенькой: среднего роста шатенка, стройная, но не худая, а вся такая аппетитная, с высокой налитой грудью, упругими ягодицами и красивыми, хотя и не длинными ногами, не от ушей, как принято говорить. Эти хорошенькие ножки с округлыми коленями невольно притягивали мужские взгляды. Ступни были маленькие, аккуратные, на ногтях всегда яркий лак, иногда розовый, иногда алый. Глаза у Оли были огромные, серые и наивные.
Вот на этот наивный взгляд он и купился. Подумал, что перед ним ангел, и тут же рванул прямо во врата рая. Открылись они сразу, в то время как он развелся Оля тоже рассталась со своим парнем. Сказала: дурак, мол, и денег заработать не умеет. Детей у нее не было. И все бы ничего, но у нее была очень уж вульгарная речь. Она сыпала всеми этими «блин», «на фиг», «херня какая» и т.д., как из ведра, даже нормальные человеческие слова произносила в нос, и на поверку все буквы выговаривала, но почему-то казалось, что у нее дефект речи. И хотя Котяев был человеком без особых претензий и сам не слишком образованный, Олино косноязычие его сильно напрягало. А Эдик Мотало ее просто терпеть не мог, хотя никак это не комментировал. Эдик вообще об этом не говорил, но взгляд его, когда Мотало смотрел на Олю, был удивленный. Лишь однажды Эдик выдал витиеватую фразу о том, что несоответствие формы содержанию есть преступление против гармонии и с этим надо бы что-то делать, но объект дрессировке не поддается вследствие своего примитивизма. На что Котяев привычно ответил:
– Иди ты на х… вместе со своим Фрейдом.
И все.
Он давно уже жил по инерции, как живет большинство людей. День прошел – и слава Богу! Положено у мужчины быть женщине – женщина есть. Красивая, между прочим, с чем не каждому везет. И вообще. Список того, что должно быть у настоящего мужчины, весь отмечен галочками: квартира, машина, дача, женщина… Все это у него есть. Можно запросто доказать теорему, что жизнь удалась. А толку с того? Ну, поставь себе пять баллов и купи пузырь. Вот так и становятся алкоголиками, ежедневно обмывая доказанную теорему о полной своей состоятельности.
Вспомнив, что сегодня выходной, Котяев тут же подумал о матери, об Оле и об Эдике Мотало, после чего потянулся к телефону.
Позвонил он Эдику, чтобы спросить: