Он поднял руки ладонями вперед, стараясь успокоить разволновавшуюся фракцию ПСПУ.
– Хорошо-хорошо! Убедили!
Люди с неохотой стали застегивать пуговицы и поправлять одежду, медленно успокаиваясь. Филатов обратился к Митренко.
– Но есть еще один непонятный момент.
– Какой? – насторожилась она.
Филатов достал из папки два исписанных от руки листа и протянул ей.
– Вот, прочитайте.
– Что это?
– Протокол первого допроса младшего Панченко. Который якобы бросил одну из гранат.
– Вы лучше расскажите, что в нем, – попыталась отбрыкаться она.
– Нет, вы сначала прочитайте.
Она наскоро пробежала листки глазами и передала Гарченко.
– Ну и что? – спросила Митренко.
– Как вы объясните его слова, что он с приятелем был нанят вашей помощницей для имитации покушения? – спросил Филатов.
– А что тут объяснять? Это ложь.
– Зачем же ему лгать?
– Его так проинструктировали.
– Кто?
– Люди Морозова.
– А может, посмотрим на этот случай, – Филатов умышленно заменил слово «покушение» на «случай», – под другим углом?
– Каким?
– Допустим, он действительно был нанят для имитации покушения. Им с приятелем дали взрывпакеты и сказали, что от них будет только шум и никакого вреда. Но, если бы не было вреда, кто поверил бы в покушение? – развивал мысль Филатов. – Смех один. Поэтому заряды в них снабдили легкими поражающими элементами. Рассчитали так, чтобы ранения были незначительными. Об этом не сказали ни вам, ни им. Поэтому наличие осколков оказалось для всех полной неожиданностью. Вы так не договаривались, но так получилось.
– А как же фрагменты корпусов гранат? – спросила Митренко. – Ведь они были обнаружены на месте покушения.
– Их могли подбросить позже. Разбросать тут и там на следующий день.
Кстати, вот еще что странно. Почему нигде нет фотографий поврежденной обшивки вашего автомобиля? Ведь если во все стороны летели осколки, то и он должен был пострадать.
– На нем были царапины и вмятины.
– Вы, конечно же, сделали фотографии? Митренко и Гарченко переглянулись.
– Не догадались. – Гарченко развел руками.
– Но, наверное, его можно осмотреть вживую?
– Он уже отремонтирован.
– Экая жалость! Что же вы так? Это был бы сильный факт. Посильнее «Фауста» Гете, как говаривал товарищ Сталин.
– Сразу и не сообразишь все, – пробормотала Митренко, – это такой стресс.
– Я понимаю, – согласился Филатов. – Но есть и еще одна странность. Почему на массовом мероприятии – а встреча с избирателями именно массовое мероприятие – не оказалось ни одного милиционера? Ни в доме культуры, ни на площади. Случайно ли это? Может, кому-то очень не хотелось, чтобы они там находились?