— А, может, вы выйдите?
— Нет, — даже не шелохнулся.
— Что значит нет? — возмутилась. Раз меня раскрыли, смысл дальше притворяться овечкой. — Выйдите, я не буду при вас одеваться!
— Тогда пойдешь голой. Мне без разницы, поверь, — и ведь ни один мускул не дрогнул на лице. Только глаза подозрительно заблестели.
Не придумав ничего лучше, попыталась вытолкнуть командующего альтавра правой рукой, прикрыв грудь левой: «Откуда только взялась такая смелость?»
Но не успела даже коснуться его, он перехватил мою руку, а потом взял вторую и разогнул ее так, что все мои прелести оказались на виду. Потом подтянул к себе и приподнял над полом до уровня своего лица.
— Образец два пять семь, очень опрометчивый поступок с твоей стороны, — казалось, что на его лице появились эмоции, вот только понять их я не смогла.
— Меня зовут Ира, — зло выплюнула. — Отпусти, немедленно!
Он поставил меня на пол, потом развернулся и, не сказав и слова, покинул камеру.
«И что это сейчас было!?» — пребывая в полном замешательстве, поспешила натянуть нижнее белье, легла на кровать и облегченно вздохнула.
«Может, все обойдется?»
В ожидании возвращения Гора я долго не могла уснуть. Все казалось, что сейчас ко мне ворвется толпа гуманоидов и, скрутив в бараний рог, уволокут в лабораторию на опыты.
Потом мысли плавно вернулись к семье, заставив слезы течь по щекам, словно полноводные реки. Их было так много, что подушка и постельное белье насквозь промокли.
А когда плакать уже не хотелось, я все равно не смогла остановиться, как будто у крана сорвало резьбу, а сантехник долго не идет, и беспомощная женщина не знает, что делать.
Не в силах понять, почему так происходит, я начала паниковать. Встать с кровати не рискнула, чтобы не привлекать внимания невидимых наблюдателей, но слегка приподняться все же пришлось. Кисло-горькие слезы затекали в нос, усилилось слюноотделение, и я испугалась, что сейчас захлебнусь. Свесившись с кровати лицом вниз, позволила странной жидкости свободно стекать на пол. Необъяснимое состояние продолжалось долго, но потом поток постепенно уменьшился и совсем прекратился.
И только после этого я поняла то, что мой разум прояснился. Как будто с глаз спала пелена, показав мне истинное положение дел. С горько-кислыми слезами и слюной вышли препараты, превратившие меня в бездушную машину.