— Ты что — выпил? — потянув носом, уточнил Курт, и тот
свел пальцы, изобразив нечто крошечное:
— Чуточку.
— И думаешь показаться отцу Бенедикту в таком виде?
— Уже показался, — покривился Франк. — Меня к
нему допустили час назад.
— И как?
— Сказал, что ему любопытно знать, от избытка каких именно
чувств я так набибендился. Если с горя, это вышибает из него слезу
умиления, если на радостях, это «повод пересмотреть свой жизненный
путь»… Отец Бенедикт в своем духе. Его ничто не проймет.
— Кроме смерти, — тихо докончил помощник, и Франк
осекся, бросив угрюмый взгляд на Бруно.
— Да ты что, — выговорил он сухо и, помедлив,
нахмурился еще больше. — Стой-ка, — проронил Франк
напряженно. — А ведь я тебя помню. Ты же тот парень из
Таннендорфа, который засунул вот его в горящий замок.
— Который меня из этого замка вытащил, — поправил
Курт.
— Перед этим едва не отправив на тот свет. И что он тут
делает?
— Желает, как и все, увидеться с духовником. За девять лет
службы он к отцу Бенедикту уже как-то привык, знаешь ли.
— Службы? — с искренним изумлением переспросил Франк,
весьма необходительно ткнув пальцем в помощника. — Этот?..
Врешь.
— Если помнишь, обвинения я с него снял, а больше
предъявить ему было нечего. Вот уж несколько лет он помощник особо
уполномоченного следователя первого ранга, действующий служитель
Конгрегации, с Печатью и Знаком.
— Mirabilia opera tua, Domine[18], — с
заметной растерянностью хмыкнул тот. — Нет, я слышал, что у
Молота Ведьм на побегушках конгрегатский священник, но не думал,
что все так запущенно… Ну, отцу Бенедикту видней. Если тебя таки
пустят сегодня — на потом какие планы?
— Еще не знаю, — вздохнул Курт, тяжело привалившись к
стене; ноги после седла ныли, и составлять какие-то проекты сейчас
хотелось меньше всего. — Быть может, вернусь туда, где был.
Или, как знать, погонят куда-нибудь еще. Или позволят остаться. На
какое-то время.
— Значит, не по пути, — подытожил Франк. — Жаль.
Ну, а мое время выходит, посему завтра я в любом случае выдвигаюсь
обратно.
— Ты все так же в Штутгарте и все так же помощником?
— И не жалуюсь. Поначалу бывало порою обидно, что до
следователя так и не дотянул, а потом… знаешь, помощником — оно
неплохо. С меня не дерут семь шкур, не требуют невозможного, не
орут за проваленные расследования, а главное — не валят на меня
ответственность за других. Посему, если ты думал мне
посочувствовать, прими мои искренние соболезнования в ответ… Ну,
бывай, — несколько нетвердо сунув в его ладонь руку для
пожатия, кивнул Франк. — Любопытно было увидеться спустя
столько лет.