В итоге Тузов снова потихоньку начал шагать без костылей,
вернулся в школу. Сначала был тихим, себе на уме. Подозрительным.
Но сразу видно было, к какой касте принадлежит. Вскоре начали
играть в футбол класс на класс, ну и его тоже пригласили.
И неуклюжий как медведь, хромой Тузов с ходу стал столпом
обороны.
Турка знал про его слабое место. Кости со связками у Тузова уже
срослись, а душевная рана так и не затянулась.
Как ветхий дед Турки. Сам еле ходит после инсульта, мычит
что-то, через каждое слово вставляет «б…ь», права качает.
— Ну? Ссышь, с инвалидом-то?
— Да он тебя разнесет! Ха! — встрял Рамис.
— Понял, — улыбнулся Турка. — Ты хочешь еще пару годиков от
учебы отдохнуть.
Рамис тем временем прочистил горло и смачно харкнул в самое лицо
Вовчику. Тот отпрянул назад и смахнул подтек. Банда загоготала.
Щеки у Вовки покраснели.
Опять задребезжал звонок. Более настойчивый, чем с урока,
долгий. Захлопали двери, коридор опустел.
— Теперь с чмырем будешь общаться? — хмыкнул Тузов.
— Вот лох! — Рамис и Крыщ покатывались, хлопая друг друга по
плечам. Мимо с вытянувшимся лицом прошел Русаков, следом за ним —
близнецы Водовозовы.
Вовка побледнел и дрожал.
И вдруг вмазал Рамису. Тот дернул головой и стек на пол — ноги
сразу подкосились. Раскинул руки в разные стороны, из носу побежала
кровь.
Какая-то девчонка завизжала. Откуда ни возьмись, взялся географ,
он присел и стал похлопывать Рамиса по щекам.
Лицо у Вовки позеленело, и теперь он сливался со стенами, как
хамелеон. И трясся.
Рамис все-таки встал. Кровь залила подбородок, герб и часть
зелено-сине-красного флага на майке. Рамис запрокидывал голову и
зажимал нос пальцами, хотя на ОБЖ говорили, что этого делать ни в
коем случае нельзя, кровь лилась прямо как из цистерны, и
продолжать драку он не смог бы в любом случае. Да, видно, и
удивился — побрел прочь по коридору. Турка кинул взгляд на Вовку, а
Крыщ сказал:
— Тебе кришка, понил? — и побежал догонять дружков.
— Круто всадил, — присвистнул Турка. Вова растерянно кивнул. —
На матешу идем?
— Может, домой? — промямлил Вова. Лицо стало серое, и он весь
трясся. Мимо прошла стайка девушек во главе с Хазовой, Слютиной и
Воскобойниковой. Они покосились на парней и зашептались.
— Да вон уже Мочалка идет.
— Блин, как же мы…Они ж меня убьют! — взмолился Вова.