– Ром.
Войдя на кухню, она встала у окна, скрестив руки на груди.
– Ром! Где ты, несносный мальчишка?
– Здесь я, – зевнул голос, и в воздухе возник прозрачный, легкий, как южный ветерок, образ лохматого, сонного паренька.
– Сколько можно спать? – недовольно произнесла Моди, глядя на парящую над кухонным столом щуплую фигуру в длинной рубахе-балахоне – дымной, невесомой.
– Я всю ночь убирался, – зевнул Ром, – работал, как сто тысяч людей.
– Сколько раз тебе говорить – не преувеличивай, – вздохнула Моди. – Готов ли обед?
– Булочки в духовке, суп и овощное рагу на плите, а ваш спаржевый салат на столе под салфеткой.
– Хорошо.
– Я пойду дальше спать?
– Иди.
Образ стал растворяться.
– …а то устал, как миллион водовозных лошадей, – донеслось уже из воздуха.
Моди открыла крышку кастрюли и принюхалась, томатный суп с базиликом, его очень любила Мира. Наполнив супницу, положив на блюдо еще горячие пышные булочки из духовки, Моди поставила все это на поднос и понесла в столовую. Внучка уже достала из буфета тарелки, приборы и расставила на столе, покрытом кружевной кремовой скатертью. На полу столовой подрагивали пушистые солнечные квадраты и прямоугольники, размеренно тикали часы с маятником, на светлых стенах висели натюрморты в овальных рамах. Пахло фиалками. Подоконники столовой были уставлены одинаковыми белыми горшочками, в которых круглогодично цвели фиалковые шапки: голубые, сиреневые, лиловые, белоснежные и даже пестрые.
Вошла бабушка. Она поставила поднос на стол и подняла крышку супницы, а Мира сдернула салфетку с блюда.
– О, бабуля, твои коронные булочки! М-м-м! Обожаю.
Пока девочка ела, Моди поливала фиалки. За окнами зеленела узенькая лужайка, за лужайкой – добротный двухметровый забор, огораживающий дом от посторонних глаз.
– Спасибо, бабуль.
– Второе будешь?
– Нет, так натрескалась, сейчас лопну!
– Как ты выражаешься, – поморщилась Моди, осторожно приподнимая темные листья, чтобы узенький носик лейки добрался до земли.
– Бабусь, ну какая ты у меня старорежимная…
– Это слово мне тоже не нравится!
Мира взяла с блюда последнюю булочку, предпочитая не спорить с бабушкой.
Закончив с цветами, Моди присела за стол напротив внучки, наблюдая прозрачными голубыми глазами, как та хрустит булкой. На беломраморном лице Моди с открытым королевским лбом не виднелось ни единой морщины.