Взгляд каждой воспитанницы источал физически ощутимую ненависть. И ужас. Смертельный ужас, что ее не возьмут, и она станет очередным примером для нерадивых. Господина сопровождал одного с ним роста мужчина помоложе, лет тридцати пяти, может быть, сорока, несший в руках небольшой биокомп. Его аристократическая невозмутимость дала трещину, и он избегал смотреть на обнаженных девушек.
– Ну что, Лоех, – повернулся к секретарю господин, – как думаешь, попадется нам сегодня что-нибудь стоящее? Или опять сплошные пустышки?
– Не мне судить, – отозвался тот, уставившись в пол, сегодня ему отчего-то было до боли жаль несчастных четырнадцатилетних девочек, не видевших в своей жизни ни одного светлого мгновения.
– Жалеешь их? – приподнял брови господин.
– Да, – мрачно ответил Ренни, уставившись в пол. – Я же человек, в конце концов. Слишком это жестоко.
– Понимаю, – на мгновение потеплели глаза его сюзерена. – И рад, что ты сумел остаться человеком. Но сам права на жалость не имею. При другом воспитании мы не сумеем получить ту единственную, которая нам нужна.
– Извините меня, – склонил голову секретарь. – Все понимаю, но трудно смириться, когда видишь их…
– Ничего, – позволил проскользнуть по губам легкой улыбке господин. – Справишься. Не первый год тебя знаю. Ты меня подводил очень редко. Надеюсь, Лоех, так будет и дальше.
Ренни кивнул. Почему-то господин граф предпочитал называть его вторым именем. Впрочем, какое это имеет значение? Важно то, что единственной их надеждой на победу были эти несчастные девочки. Странно, но факт. И жалость придется упрятать куда подальше, чтобы не мешала делу.
Тридцать вторая внимательно слушала малопонятный разговор и подсознательно ощущала, что не ошиблась. Господину нужны от них какие-то конкретные качества. И эти качества могли возникнуть только у тех, кто воспитывался в условиях, подобных здешним. Умница немедленно начала многовариантный анализ по методу Касита с новой точки зрения, Хитрюга подбрасывала ей темы для размышления, поворачивая каждую то одной, то другой стороной, а Злюка выступала адвокатом Проклятого, осмеивая все их потуги. Убийца и Ведьма молчали, внимательно наблюдая за всем вокруг и готовясь перехватить контроль над телом в случае необходимости. Дурочка спала.
Господин не спеша двигался мимо шеренги девушек, внимательно оглядывая каждую. Правда, в некотором отдалении по настоянию охраны. Добравшись до двадцать шестой, он обратил внимание на дергающиеся губы девушки. Несчастная с ненавистью и обреченностью смотрела на мучителя, понимая, что все, ее короткая жизнь пришла к своему завершению. И оказалась права.