Я рыдал на своем пустом столе. На мое место искали сотрудника. Долго, и, кажется, даже свыклись с мыслью, что я и не нужен был вовсе.
Я садился в свое кресло, а потом в сломанное чужое, которое кто-то подсунул вместо моего, и выл в голос. Временами у меня получался такой истошный вопль, что кто-нибудь отрывался от своего монитора и растерянно оглядывался по сторонам. Видимо, чуткое ухо улавливало вибрацию в воздухе.
Я перестал мучиться только недавно. К их прохладе я привык.
Я подумал, что это, наверное, нехудший вариант из того, что могло случиться со мной после смерти…
3
А до этого я рвался на свободу.
Пытался выскочить во входную дверь, проскользнув мимо ресепшена, пару раз неимоверным усилием мне даже удалось на несколько секунд приоткрыть ее миллиметров на 18–20, точнее, воспрепятствовать ее закрытию, но выйти сил уже не оставалось, да и не мог я в эту щель протиснуться…
«Какой жуткий сквозняк, даже доводчик не спасает!» – заявила секретарша Любочка и буквально вырвала мне руки, захлопнув дверь.
Произошла невероятная ошибка Господа.
Из-за того, что я просиживал на работе вечерами, а затем стал забирать и часть ночи, Он, вероятно, посчитал, что главное для меня – остаться в офисе навсегда.
И сделал это Своим подарком свыше.
С Его стороны это было благословлением на новую жизнь, о которой можно только мечтать.
Я пытался вспомнить, какое мгновение моей земной жизни было последним, но не мог.
Неужели все случилось настолько плавно. Без какого-либо яркого эмоционального всплеска, повергшего за собой, например, инфаркт.
Ничего не вспоминалось.
Меня никто не ругал и никто не хвалил. Никто не замечал, если я не приходил на важные заседания, и не замечал также, если я приходил на них.
С коллегами связь пропала, как только я перестал ездить на бизнес-ланч и бросил курить, чтобы не отрываться от работы. Смутно я вспоминал какую-то сотрудницу, с которой мы договорились встретиться после полугодового отчета. Но и она меня не искала.
Больше всего меня бесила Любочка-секретарша. Бесила, несмотря на всю длину и красоту своих ног. Обладая потрясающе короткой памятью, она то и дело подходила к моему столу и спрашивала: «А за этим столом кто-нибудь сидит?»
Когда все вокруг пожимали плечами, она поправляла лифчик под блузкой и заявляла: «Надо же… Пустует столько места… Странно… И мы платим такие деньги за аренду».