Охрана веселой свадьбе не требовалась, зато гостей, судя по всему, собиралось немало. За конными показалась следующая повозка, в ней надрывались музыканты. Звенели струны кантеле, визжала флейта, громыхал кожаный барабан. Над повозкой музыкантов, на высоких дугах, развевались лоскуты яркой материи. За музыкантами, в устеленных коврами телегах, запряженных обычными конями, катили подвыпившие жители соседней фермы. Это до сих пор праздновали те, к кому Фрейр заезжал накануне.
– Везут могучего бога Фрейра! Фрейрову невесту везут! – раздавались радостные крики.
– Эй, собирайтесь на пир!
– Зовите гостей на свадьбу!
Дети первыми бросили работу. Девчонки с визгом торопились навстречу цветочному поезду, парни шли солидно, словно нехотя. На ходу все гадали, в какую сторону после развилки свернет свадьба. Позолоченные олени могли свернуть на юг. Там вдоль озера тянулись причалы Ингрид, тетки братьев Северян. Муж Ингрид когда-то не вернулся из викинга, поэтому она одна владела большой фермой, а еще – верфями и дюжиной рыбацких лодок. На ее плоскодонках по северным рекам спускали груды беличьих и куньих мехов, тысячи бобровых шкур, сотни мешков с лесными плодами, воском и жиром. Тетушка Ингрид была богата, и свадьба вполне могла завернуть вначале к ней…
Но бог Фрейр, отец плодородия, свернул к усадьбе Северянина. На счастье или на беду.
– Невесту везут! Будем пировать! Вот радость!
– Отец плодородия пожаловал к нам! Гей, женщины, доставайте припасы!
В повозке ехали трое живых людей и сам бог. Зоркие глаза Дага разглядели мрачную усмешку на лице деревянного идола. Дубовая колода, вся в желтых невянках, голубых колокольчиках и лиловых люпинах, тряслась на почетном месте, а рядом с ней важно восседала наряженная «невеста». Женщины постарше узнали «новобрачную», в этом году ее играла Туве, дочь Грима Большеухого, заправлявшего в Бирке всей кожевенной торговлей. Но больше всех «невесте» бога обрадовался самый младший из Северян, холостой девятнадцатилетний Сверкер…
Посаженные «родители», невзирая на количество выпитого эля, держались со всей солидностью и терпеливо прели в дорогих мехах. Золота и серебра, навешенного на них, хватило бы, чтобы одарить целую деревню. У «невесты» широкие браслеты начинались на запястьях и поднимались до плеч.