Первый десяток улетел, второй,
пятый, сотня, вторая, третья, освобождая места в первых рядах и
давая возможность пасть следующим. Контратака захлебывалась в
собственной крови, постепенно теряя прежде занятые позиции, даже
самые организованные группы неминуемо несли потери. Переоценившие
свои силы и углубившиеся слишком далеко от остальных вскоре были
отправлены на перерождение и, как и прочие, возвращались, чтобы
вновь погибнуть, как только представится возможность. И за ними тут
же собиралась толпа из погибших после, готовых, как и они,
броситься на тварей ради опыта, перекрывающего потери за неминуемую
гибель. На горной дороге тесно, не все могут сразу же влиться в
пучину события, но ждать нового перерождения нужно лишь считанные
минуты.
Вспышка света привычно втянула в себя, возвращая в мир прямо на
превратной площади, переполненной другими игроками, прошедшими до
меня процедуру перерождения после гибели в долине.
Теперь я понимаю, почему вокруг Прорыва такой ажиотаж, и игроков
столько, что приходилось толкаться в медленно текущей очереди на
горной дороге. Пять уровней за несколько часов, не смотря на
десяток смертей – это круто на самом деле с учётом того, что я не
состоял в группе и тем более рейде. Была бы моя Белис, а лучше вся
стая, мы бы тут разошлись.
Твари, стоит отметить, жёсткие, даже с одной я мог справиться
лишь за пять минут, и это благодаря моему пламени. Честной же
сталью пришлось бы каждую буквально шинковать, а потом любоваться
сокращающимися ошмётками, стремящимися собраться обратно.
Регенерация у выродков бешеная, и даже расчленение выводило тварь
из строя лишь на какие-то минуты, зато опыта с каждой давалось
почти, как за рейдового босса. Вокруг меня то и дело кто-нибудь
вспыхивал светом полученного уровня, которым озарялась вся долина
не меньше, чем от магических вспышек, а может, и сильнее.
Народ стремился поскорее протиснуться через ворота, но я уже не
спешил, откровенно устав, поэтому, тяжело выдохнув, я огляделся и
направился к городской стене, откуда открывался панорамный вид на
подножье горы, чтобы полюбоваться завершением всей этой феерии.
На горизонте прорезалось зарево скорого рассвета, ознаменовав
начало нового дня. Завершалось время ночи, слегка освещаемой
частыми вспышками магического света, не сумевшего прогонять мрак
более нескольких мгновений. Прежде непобедимая темнота при первых
лучах начала постепенно отступать, не в силах противостоять
светилу. Всепроникающий свет коснулся вершин гор, постепенно
опускаясь по их телам и стремясь к подножию, дабы озарить собой
окрестности.