.
Такие действия, как «долго называть» или «повторять много раз» означаются по-русски словом «твердить». На древнем языке волхвов оно имело значение «воплощать», и знаменовало собой действие посвященного, который переводил именуемую сущность из мира тонкого – в плотный, материальный. В начале произносится слово, а потом сущность, обозначиваемая им, делается и плотью. Ведизм здесь явно противоположен язычеству, обожествляющему материальные объекты или явления, а не идеальный словесный (логический) первообраз. Из эллинов стать выше ахейского язычества смогли последователи тех философских школ, которые основали «скифы». Так, например, представители школы стоиков, почитающих основателем скифа Анахарсиса, учили о Слове (Логосе) как о стихии формообразующих потенций, т. е. «семенных логосов»[19], посредством которых только и может происходить сотворенье чего бы ни было[20]. Модификацию этой идеи восприняли неоплатоники, у которых учился основатель христианской богословской Александрийской школы.
Но, подчеркнем, эту идею сумели перенять у «скифской» Традиции лишь эллинские философы, то есть аристократы духа. Представления же о богах основной массы населения средиземноморья со времен падения в XIII в. до Р.Х. оплота ведизма – Трои – оставались языческими. Как это вырезано на буковой дощечке № 22 Велесовой Книги [21], «Елане бо сiе соуте врзi… бозiем нашiем. Грьцколане соуте не бъзiе потщуть… (а) каменiе iзбрящены, подобiе се менжiем. А наше бзiе соуте выразе». То есть: «Эллины враги богам нашим. Жители земли греческой не (самих) богов почитают, а (только) каменные изображения их наподобие людей. А наши боги суть выразительные (то есть творящие, формообразующие) силы»[22].
Да и философские школы греческие, надо сказать, переняли богословскую идею северного ведизма отнюдь не полностью. Античный эллинский Логос был только формотворящей стихией, надстоящей над миром яви, – так сказать, суммой первообразов (эйдосов) Платона, – но не представлял волящее Начало. Иначе говоря, Логос эллинов являл собою Божественное во всяком боге, но не был Богом. (Возможно, о Боге Личном, то есть не обезличенном, а волящем Слове догадывался Плотин; однако – только догадывался.) Об этом говорит Гегель в «Науке Логики», призывая не застревать на только Божественности того философа, который пожелал зрить умными очами Самого Бога.