Человечество не сразу осмотрелось на круглом своем обиталище.
За деревьями долго не виден был лес.
Деревья были дровами, а лес – местом обитания зверя.
Земля в ее круглоте, понятие горизонта появляется совсем поздно. Описать обычное точно и отдельно – великое искусство.
Пейзаж появляется в народной песне отдельной строкой.
Народная песня знает и солнце и снега, но лишь в коротком параллелизме. Сравнение как будто нарушает симметрию, оно и похоже и не похоже на то, что освещает.
Окружающий мир ощущается смутно, вспоминается в параллелизме:
Не бела заря занималася,
Не красно солнце выкаталося,
Выезжал тут добрый молодец,
Добрый молодец, Илья Муромец.
Лес существует не сам по себе:
Не белая березка нагибается,
Не шатучая осина расшумелася,
Добрый молодец кручиной убивается…
Совмещение так полно, что оно становится на мгновение замещением.
Природа увидена, но увидена в отрицании и сейчас же сменяется основной темой – человеком.
В русском эпосе описание грома появляется со словом «не»:
Не гром гремит, не стук стучит, —
Говорит тут Ильюша своему батюшке…
Гром описан, сравнен со стуком, указана его прерывность, но цель – показ разговора.
Отрицательный параллелизм вводит природу в искусство, но делает это, создавая из нее условный фон. Пейзаж появляется через человека. Сам человек в искусстве появляется первоначально фиксацией момента его жизненной напряженности, – например, в момент весенней игры, отмечающей время любви.
Человек появляется в момент, выделяющий его из общей, невоспринимаемой событийной связи: в сказке, в чуде, в невероятной случайности, в неимоверном подвиге, в фантастическом путешествии или в превращении.
Попробуем подвести первый итог.
У нас нет оснований утверждать, что красота природы или человеческого лица – это то, что понятно всем, и то, что извечно служит для создания всем понятных произведений искусства.
Явления искусства переживают ту обстановку, в которой они первоначально созданы; они становятся реальной ступенью, на которую ступают для того, чтобы ближе подняться, подойти к самому предмету.
Явления искусства исторически созданы, но, оставаясь в человеческом сознании, они в нем изменяются, сопоставляются в новых сцеплениях, в которых они преодолевают свою условность, автоматичность, ими уже приобретенные, и становятся новым средством конкретного мироощущения.