— Больше сюда не придем. Мясо было как подошва, — донесся голос Энн.
Дарлинг стоял ко входу спиной, в истинном обличье, и у меня не было сомнений: бывшая подруга узнает его, как только увидит. Да и Дуглас, очевидно, тоже. Слишком уж Макс выделялся, что в академии, что теперь.
Сердце заколотилось. Простые заклятия невидимости или ускользающего взгляда против этих двоих вряд ли помогут, а на сложные не хватит времени. Брови Дарлинга удивленно скользнули вверх — похоже, он узнал голос и собирался обернуться. У меня оставались доли секунды, чтобы хоть что-то сделать. Всего мгновение, чтобы предотвратить катастрофу.
Мысленно произнеся заклятие усиления, я прильнула к Максу, так близко, словно собиралась слиться в единое целое, обняла и с напором заставила пятиться назад, прижимая к стене и закрывая напарника собой. Благо у моей иллюзии пышные волнистые волосы, создавшие тень и прикрывшие нас. Теперь мы влюбленная развратная пара, развлекающаяся в переулке среди белого дня.
Бесстыдники.
Я круглыми глазами уставилась на Макса, лишь теперь поняв, что, если мы будем стоять как истуканы, моя первая выходка не будет ничего стоить.
Послышалось тихое фырканье — нас заметили.
Дарлинг испытующе посмотрел на меня. Он уже оправился от шока. Его дыхание щекотало щеку. Кожу пощипывало от напряжения, а частое дыхание, которое у меня никак не получалось обуздать, выдавало мое волнение с потрохами.
Все из-за Дугласа Рокса. Я неспокойна, потому что он здесь.
— Милая, ты идешь? — Голос своей безответной любви я узнала сразу. А еще буквально почувствовала, как взгляд Энн прожигает затылок. Медлить было нельзя.
— Останешься мне должна, Раж, — прошептал Макс, сократив мою фамилию, как часто делал в академии. Не успела я опомниться, как его щека нежно коснулась моей. Легкая щетина подарила мурашки по всему телу. Было в этом что-то магическое, соблазняющее.
Одна рука его оказалась на моей талии, другая — на спине. Сильные уверенные движения не давали времени опомниться. Кровь застучала в висках.
Мы не поцеловались, ведь оба прекрасно понимали, как сильно это осложнит отношения между нами. Наверное… Но сейчас я чувствовала себя канатоходцем на пятиметровой высоте — странные, острые ощущения, которые я ни с кем и никогда не испытывала. Словно все тело превратилось в один оголенный нерв. Ладонь Дарлинга скользила по линии моего позвоночника, заставляя разрываться от противоречий: хотелось оттолкнуть его и в то же время прижаться еще ближе. Хотя нас и так ничего не разделяло, разве что несколько миллиметров одежды.