Мне всегда было сложно удержать внимание, слушая ее речи, и порой я ловил себя на мысли, что раздражаюсь и хочу, чтобы поток ее слов иссяк.
Резонный вопрос: отчего же я всерьез намеревался связать свою жизнь с этой женщиной? Почему практически жил с ней, не любя? Задаваясь этими вопросами, я всегда старался избегать честных ответов, чтобы не смотреть правде в лицо. Тупая банальная инертность служила причиной.
Крупица благодарности за то, что не бросила во время серьезной многодневной реабилитации. Не то чтобы безотрывно у койки сидела и воду ко рту подносила. Нет. Для этого были наняты лучшие сиделки. Но заботилась как могла, поддерживала морально, как-то веселила, зачастую была связующим звеном между мной и реальным миром, который на время потерял для меня значение.
Она не бросила, увидев страшные шрамы на лице и спине, не сбежала, вереща от ужаса. И одним этим стала ценна для меня.
Упустив Таю и попав в больницу, где пришлось выбираться с того счета, я как-то не нашел времени, чтобы расстаться с Илоной. А потом и причин не было.
Удобная, не выносящая мозг, красивая, в меру сексуальная, и что особенно важно – она часто отлучалась, позволяя мне жить собственной жизнью. Не гордился своим к ней отношением, но и вины не чувствовал.
Все мы по сути эгоисты, и я не исключение, и просто хотел чуточку тепла и человеческого участия в непростой период после того пожара…
Я и не заметил, как мало у нас точек пересечения, пока Илона не проговорилась, что не различает моих друзей. Наверное, и я для нее некий удобный перевалочный пункт, и ее частое «люблю» сродни лайку в соцсети. Легко поставить, легко забыть. Не то я искал, сам того не сознавая. Илона не та самая единственная для меня.
Моя единственная сидела сейчас в кресле, старательно делая вид, что изучает однообразный пейзаж за окном, но я-то видел, как она дернулась, напряглась и побледнела, превратившись в мраморную статую.
Задело тебя, малышка? Ревность не так-то просто скрыть. А ты, со своими широко распахнутыми невинными глазами, смотришь на меня и выдаешь все свои тайны. И пусть за ясным искрящимся хрусталем твоего взгляда прячутся мрачные тени, ты всё равно для меня как открытая книга.
Ты выдаешь себя реакциями, которые не можешь контролировать. Дрожащими руками и нежным трепетом тела, опасливым взглядом исподлобья и нервным облизыванием губы. Учащенным дыханием.