У меня вдруг закололо в правом боку, и я поморщился.
– Что-то болит? – вежливо осведомился эрцог. – Домато, к сожалению, находится на моём флагманском корабле. Это обещанный тебе врач. А этих болванов – не советую, – он кивнул в сторону меряющего мне давление мужичка в белом. (А вот наши медики носят красную форму.) – Терпи. Нужно ещё сыграть моё освобождение и встретиться с Пфайфером. А лаять он будет до-олго...
– Я совсем не мечтаю о встрече с твоим личным медиком. Я вообще медиков выношу плохо. То, что болит – в их отсутствие, обычно, проходит само. Главное – отоспаться.
– Ну вот и отлично. Это я тебе тоже могу пообещать.
Я кивнул. Удивительно, но изо всех наших и не наших, я чувствовал себя наиболее комфортно именно с Локьё.
Наши – тяготились, что ли, своим внутренним состоянием, а с Анием было легко и просто. Он относился к бурлящему внутри него вулкану, как к чему-то обыденному. Хоть я и замечал, что подчинённые боятся эрцога, но был он не более самодуром, чем прочие из их и нашего руководства.
А вот эмоции Локьё скрывать умел. Стоило зайти кому-то из обслуги, лицо его мгновенно превращалось в маску. Только глаза продолжали жить какой-то своей жизнью.
По глазам, видно, стоило и распознавать, как он настроен.
Но умели это не все. Большинство командного состава и обслуги – просто стекленели от его угрюмой высокомерной морды. Ориентировался более-менее только стюард. И того, Локье, видно, привёз с собой.
Впрочем, из ссобойных были и ординарцы, и полдюжины младших капитанов (было у экзотианцев такое звание) и обер-лейтенантов. Но все они пугливо прятали глаза и каменели от одного его взгляда. В лицо же старались не смотреть вообще. А вот стюард – смотрел. И ориентировался в настроениях своего начальника довольно точно.
Я наблюдал за этими микроотношениями и ждал, пока пристыкуется «Ворон». Эрцога надо было забрать с алайского судна на наше. А вот для стрельбы по планете команда «Когтя» подходила лучше, чем мои бойцы.
Эрцог не возражал. Он совершенно меня не боялся. Я очень ощущал его ленивую расслабленность и некоторое глумление над страхом своих же подчинённых.
Объяснить своим происходящее полноценно, как сделал бы я, он не удосужился. И вся его свита пребывала сейчас в полукоматозном состоянии.
Сам эрцог был занят отбором напитков, которые он предполагал взять на мой корабль. И больше – ничем. Я подозревал, что он точно знает, как всё закончится и оттого спокоен.