- Показывай что получилось, - пробасил Вадька Бураков.
- Какая мелодия? – Заинтересовалась Лиза.
- Пока без мелодии, - Земакович прокашлялся:
Льёт ли тёплый дождь,
Падает ли снег,
Я в подъезде против дома
Твоего стою. Жду.
- Чего? – Первым спросил Бураков.
- Ни чего, а кого, - пояснила витиеватую мысль друга Наташа. –
Машку он ждет.
- Тогда уже не против дома, а против ДК, где она допоздна афиши
малюет, - внёс «существенное» дополнение Вадька.
- А где песня? – Психанула наша нервная рок-звезда, Толик
Маэстро.
- Может Богдан сам дальше досочинит? - Посмотрел на меня с
надеждой Санька.
«Композитор Давид Тухманов, поэт Онегин Гаджикасимов, певец
Валерий Ободзинский, - пробурчал я про себя, – извините товарищи
дорогие, придётся вам придумать лет через восемь вместо «Восточной
песни» что-нибудь другое».
- Что вы так все на меня смотрите? – Обратился я к друзьям. –
Хорошее начало будущего хита. Тащи Толик свою записную книжку.
Сейчас мы подъездную песню Саньки Земаковича до ума дотрунькаем.
Тем более нам к концу месяца нужно записать новый материал на
диск.
- И музыку прямо сейчас сочиним? – Удивилась Лиза, проведя
тонкими музыкальными пальцами по клавишам.
- Нам же не симфоническую поэму Рахманинова нужно изобразить, -
хохотнул я. – Сейчас на трёх блатных аккордах и сбацаем про
влюблённого джигита из подъезда. Значит, начало такое…
Перед дискотекой к нам в закулисье нагрянули актёры местного
театра почти в полном составе: Высоцкий, Трещалов, Щацкая, Наталья
Рязанцева и актёры-любители из стройтреста. Естественно, главный
режиссёр Болеславский, которого ритмичное дергание ног под
оглушающую музыку раздражало, от посещения танцевального вечера
отказался.
- Какой, Богдаша, успех! – Ревел хрипотцой молоденький Владимир
Семёнович. – Люди раз пять вызывали на бис! Хохот стоял такой, что
стулья на сцене тряслись!
- Да, - соглашался Владимир Трещалов, - это тебе не кушать
подано. Пьеса – вещь!
- Только для афиши неплохо было бы придумать название театру, -
мелодичным голосом «пропела» Нина Шацкая. – Например:
«Бригантина».
- Да, как вы лодку назовёте, так она и поплывёт, - неожиданно
заметила Рязанцева.
- Ну, а что думает сам, Семён Болеславский? – Перевёл я
разговор, ещё не хватало за них придумывать название театра.
«Хватит с меня пьесы», - подумал я.