Застегивая рубашку, мастер невесело
кивнул:
− Поймите меня правильно, господин
Мети. Я всегда выполнял ваши приказания, во всем поддерживал. Но
сейчас у меня дурное предчувствие. Как вспомню, что мы сотворили,
сжимается сердце. Нельзя нам, смертным, вмешиваться в дела богов.
Как подумаю, кто погребен здесь, прямо под нашими ногами…
− Заткнись, Шенти! Не время и не
место обсуждать это! Нам не на что жаловаться. Отбросим страхи. Мы
прикоснулись к вечности и служим тому, кто вскоре будет этой
вечностью управлять. Мы вместе с ним взойдем на вершину мира! Мы
станем самыми богатыми людьми Египта! Все только начинается, а у
тебя коленки трясутся. Так не годится. Ты устал, перенервничал. Иди
и выспись. А я позабочусь о шкатулке.
Скверно, что у Шенти появились
сомнения, разочарованно подумал Мети. И почему люди так любят
копаться в себе, вдруг и не к месту раскаиваются, устраивают все
эти мелодрамы? Вот он, Мети, не знает, что такое раскаянье − и
удача сопутствует ему во всех делах.
Надо быть проще и жить легче.
Мастер тяжко вздохнул и удрученно
поплелся к выходу.
Оставшись один, Мети изучил
таинственные предметы, особенно фигурку Анубиса, к которой даже
прикоснуться не решился. Нефрит, из которого Шенти вырезал Анубиса,
светился изнутри, словно под тонкой поверхностью камня бродила
волшебная кровь. Должно быть, ритуал проведен, и статуэтка
превратилась в сосуд для духа главного врага Покровителя. Несколько
лет назад Мети и представить не мог, что прикоснется к древней,
могущественной магии, и это навсегда изменит его жизнь, откроет
дорогу к богатству и власти над миром, который прежде его
недооценивал, а теперь поплатится за это.
Но пока шкатулку пора спрятать в
сейф, чтобы уберечь от чужих глаз тайну Покровителя.
Сейф скрывался за фальшивой стенной
панелью в комнате за кассой. Убедившись, что в торговом зале пусто
и за ним никто не наблюдает, Мети поставил шкатулку в сейф, набрал
код, повернул ключ, однако изъять его из замка не успел.
Сильный удар в спину сбил дельца с
ног.
Он повалился ничком на пол, все еще
сжимая в руках ключ. Мети хотел вскочить, ответить, и тут же
получил еще один удар − более жестокий, чем первый. Тело сковал
болевой спазм, а потом отнялись ноги. В ушах зашумело так, словно
Мети сунул голову в водопад.
С лестницы пронзительно закричала
Ифе: