– Не рано ли начинаешь? – в голосе Стэфана сквозило явное неудовольствие.
– Даже не собирался, – я стукнул ногтем указательного пальца по запечатанной пробке. – Чисто практический интерес. Кальвадос здесь подкачал. Короткая выдержка в дубовых бочках – слишком резок на мой взгляд.
Я убрал напиток обратно в бар, закрыл хрустальную дверцу, на которой стекольщик вырезал райских птиц, сел обратно на диван, бросив мимолетный взгляд на свою трость, расположившуюся в специальной подставке, недалеко от стола.
Черное лакированное эбеновое дерево, серебряные кольцеобразные вставки для усиления конструкции и тяжелая серебряная рукоятка-набалдашник в виде головы сварливого старикана. Лысый череп, хитрющие глазки, кустистые брови, острый нос и костлявый подбородок. Старина Стэфан предпочитает именно этот образ, хотя у него в рукаве есть еще несколько, но пользуется он ими крайне редко. Что бы там амнис не говорил о том, что ему, духу, рожденному Изначальным пламенем, претит физическая оболочка, он очень трепетно относится к своему внешнему виду, и несколько раз заставлял очищать металл от черного налета. Мол, тот придает его облику излишне неряшливый оттенок.
Трость, заботящаяся о том, как она выглядит – вполне обычная вещь в нашем сумасшедшем мире.
Я прошел мимо зеркала, которое на мгновение отразило чэра лет тридцати, с темными, несколько длинными для нынешней моды волосами и пепельно-серыми глазами, облаченного в светло-серый костюм тройку. Узел на шейном платке немного изменил форму, и я вернул его в прежнее состояние, про себя отмечая, что веки у меня сегодня слишком красные, а морщинки в углах глаз предупреждают любого, что я вот-вот готов рассмеяться, хотя это и не так.
Многие, особенно незнакомые, глядя на мое лицо – считают меня неплохим и несколько ироничным парнем. Это впечатление усиливается, когда я начинаю говорить. Я не люблю повышать голос, и обычно это создает образ некой расслабленности и неопасности. Что меня вполне устраивает.
– Стоило взять с собой вещи, – отвлек меня Стэфан. – Хотя бы маленький дорожный саквояж.
– К чему? – удивился я, откидываясь на приятную кожаную спинку. – Предпочитаю путешествовать налегке. Позже пришлю кого-нибудь за ними к Зинтринам.
Я развернул «Время Рапгара»… В отличие от многих, я предпочитаю начинать читать утренние газеты с последней страницы, той, где публикуют некрологи. На мой взгляд, любая, даже самая горячая новость часа, включая внезапную кончину Князя или очередное восстание в очередной колонии, или находка очередных сапфировых приисков может подождать, в отличие от смертей жителей Рапгара.