-Ну и ладно, заживет…Как на
собаке. – Облегченно пошутил Олег, которого совершенный ими акт
беспримерной жестокости по отношению к несчастному псу не слишком
расстроил. Это ведь было однозначно лучше, чем приземлиться на
какую-нибудь дурынду, рванувшую из дома при виде идущего на посадку
горящего судна с дитем на руках, да под падающий корабль ребенка с
испуга и выронившего. Тем более, все произошло случайно. Учитывая
же количество ремонтных работ, требующихся «Котенку» после еще не
до конца потушенного пожара, собака свою компенсацию получит
объедками, выброшенными командой за время вынужденной стоянки. –
Слушай…А это точно просто собака? Чего-то у неё голос слишком уж
громкий и пронзительный, обычное животное так орать не может. Да и
предчувствия у меня какие-то нехорошие.
Олег не то, чтобы боялся…Просто
ощущал опасность. Меньшую, чем во время артиллерийского обстрела,
но большую, чем если бы его взял на прицел один единственный
человек. И своей интуиции имеющий дар предсказателя боевой
маг привык верить. Она уже не раз ему жизнь спасала.
-Выглядит как собака и пахнет как
собака. – Оборотню в данном вопросе можно было верить на слово. Она
не одну собаку в подобных делах съела, причем возможно в самом
прямом смысле слова. Перевертыши вообще были не слишком разборчивы
в еде, из всей возможной пищи отдельно выделяя только человечину
или плоть близких к людям созданий вроде эльфов или гномов. Такая
позволяла им насытиться, набраться сил и заживить полученные раны
куда быстрее, чем обычная трапеза. И когда оборотень оказывался на
грани смерти, то сознание у него практически отключалось, а телом
управляли инстинкты. Своих от чужих обычно они все-таки отличали…Но
бывало и так, что начинали путать. Или не оказывалось рядом никаких
съедобных чужих. Потому то и относились к представителям этой расы
окружающие с серьезной настороженностью. – Хотя знаешь,
примешивается к вони её немытой шерсти довольно сильный аромат
железа и пороха…
Олег перегнулся через борт судна и с
подозрением уставился на надрывающееся животное, оказавшееся
неожиданно громогласным. И крупным. Чародей не знал, как называется
данная порода, но она точно состояла в ближайшем родстве с
тибетским мастиффом. Воющий во всю глотку рыжий пес размером даже
несколько крупнее пони напоминал очень испуганный меховой шар.
Шерсти на нем наросло столько, что хватило бы навязать теплой
одежды на целую семью эскимосов. Да и габариты животного вполне
позволяли на нем кататься по заснеженным просторам…Возможно даже не
с помощью собачьей упряжки, а просто верхом. А еще у него был
хвост, да такой роскошный, что любая лиса бы обзавидовалась. Только
оставшийся на свободе фрагмент этого пушистого помела имел почти
метровую длину и его с трудом бы получилось обхватить руками, а еще
ведь и под днищем корабля пряталось не меньше.