2. Поскольку Махлат не является человеком, невозможно распространить на нее статус наложницы.
3. Поскольку Махлат является демоном, то сношения с ней отвратительны, противоестественны и недопустимы.
4. Гевер обязан прекратить всякую связь с демоном и немедленно изгнать его из своего дома.
Махлат потупилась. Слезы закапали из ее чудесных глаз.
– Если суд так считает, – едва выговорила она, – я уйду сама. Не нужно меня выгонять. Об одном лишь прошу: дозвольте поцеловать моего мужа последний раз в этой жизни.
Судьи не ответили, Махлат легко скользнула к Геверу, обняла и прильнула губами к его губам. Спустя секунду он обмяк и бездыханным выскользнул из ее обьятий.
– Противоестественны и запрещены! – вдруг захохотала Махлат. – Изгнать из дома! Ха-ха-ха!
Ее смех вовсе не походил на женский. Скорее, он напоминал раскаты грома – грозное предвестие надвигающейся бури.
– Он женился на мне по нашим законам, я его жена, и подвал гасиенды принадлежит мне и моему потомству. Душа моего мужа навсегда останется со мной, а тело, – она небрежно пнула концом туфельки распростертый на полу труп, – тело можете оставить себе.
Махлат взмахнула рукой, и прекрасные черты юной женщины опали с ее лица, словно вуаль. Несколько мгновений на присутствующих в комнате злобно скалилось отвратительное, мерзейшее создание – раздался оглушительный «чмок», и оно исчезло. Будто и не стояла перед судьями красавица, благоухающая имбирем и корицей.
Тридцать дней траура Махлат вела себя тихо, лишь иногда из подвала доносились сдержанные рыдания. Когда же опечаленные родственники вернулись с кладбища, возложив камушки на свежеустановленный памятник, по гасиенде начали разноситься хохот и завывания. Особенно безумствовал демон по ночам.
В подвале оставалось огромное количество товаров, но войти и забрать их никто не решался. Так продолжалось несколько месяцев, пока кто-то не надоумил вдову Гевера сделать индулько.
В подвал внесли стол, накрыли его самой лучшей скатертью и поставили на него самые изысканные блюда, самые дорогие вина, редкостные сласти, золотые кубки, фарфоровые тарелки и даже доску с шашбешом. Зажгли свечи в тяжелых серебряных подсвечниках, и вдова, оставшись в подвале одна-одинешенька, громко пригласила Махлат в знак примирения разделить с ней трапезу. Как и предполагалось, демон не отозвался. Тогда вдова ушла из подвала, оставив роскошно убранный стол для бесовских игрищ.