От последних мыслей, дрожи в руках Ольги только прибавилось.
Главное не терять самообладание. Стоит только на секунду перестать
верить в себя и все…
«Сконцентрироваться и думать о главном - сейчас мы
помогаем появиться на свет новому жителю этого мира.»
Ведун смекнул что к
чему и сейчас уже готовил усыпляющий отвар и крошил грибы.
- Главное не дать много, - сообщил Пересмысл. - Можно
усыпить, а можно отправить к предкам.
Ася уже нагрела воды, приготовила чистые и проглаженные угольным
утюгом льняные повязки. Импровизированный скальпель и иглу тоже
прокипятила и протерла теперь все это спиртом. Какая же она
молодец! Дед уже смекнул, что понадобится им заранее и научил этому
Асю.
Ольга, переоделась в чистую рубаху и взялась за инструмент.
“Ну что же, кесарево сечение впервые в жизни. Главное холодный
разум и никакой паники!”
Спустя примерно час все было закончено. Ольга смывала с рук
кровь в деревянной лохани. Ася беззвучно плакала в углу, закрыв
ладонями лицо, даже не обращая внимания на то, что ее руки по
локоть перепачканы в крови. Женщина-гном все еще спала, она
благополучно стала матерью. Рядом с ней лежали двое малышей, оба
мальчики, и голосили что есть сил. Они совершенно не отличались от
обычных младенцев. Розовые, с пухлыми щечками, темными, еще
привыкающими к дневному свету глазами.
“Ничего - ничего, это часть моей работы!” - успокаивала себя
девушка-лекарь.
Ольга не помнила курс акушерства и гинекологии, да и проходила
его в институте поверхностно. Боялась, что сделала операцию не так.
Правда уже поздно жалеть и что-то менять.
Живот у женщины был зашит. У детей перерезана пуповина. Теперь
матери нужен покой и чистота. Чистота! В больницах обычно все полы
и даже стены хлоркой и антисептиком обрабатывают четыре раза в
день, а тут обычная изба, но никак не больница. Может в любой
момент сепсис случиться. С Боровиком повезло, да и вообще на
оборотнях раны заживали, как на собаках, а тут почти человек,
только маленький. Да и младенцы, судя по тому, как они голосят,
голодные.
Тут холодное спокойствие покинуло Ольгу. Сейчас целительница
была бы и рада выйти и сообщить радость селянам, вот только ноги
отказывались слушать её. Как только операция была закончена, она
приземлилась на стул и сидела так уже минут десять, не находя в
себе силы встать, пыталась унять дрожь в руках и коленях. Сейчас ей
хотелось больше всего подойти к Асе, обнять ее и заплакать
навзрыд.