А ещё он заметил на трибуне возле городской тюрьмы всех
отпущенных сегодня в увольнение в честь праздника янычар и адепток
клана в парадно-выходной форме. Тоже веселились дряни.
Что больше всего удивляло Игоря, когда он рассматривал горожан,
так это их абсолютное игнорирование того простого факта, что любой
из них может оказаться на месте казнённых. Ведь здешняя судебная
система словно специально была придумана для произвола.
Тех, кто состоял в гильдиях и членов их семей, судили арбитры,
назначаемые самими этими структурами, дела людей благородных
разбирал Совет при их сюзерене, а вот наказания для черни
определяли помощники капитана городской стражи. Да, даже не сам
капитан.
То есть, исполнительная власть совмещала и судебную, и
следственные органы. Про адвокатов или прокуроров в Орване вообще
понятия не имели, а допросы проводились с пристрастием. Жуть.
Правда, местный владетель обладал неограниченным правом отмены
или изменения приговора. Что до появления в этом мире попаданца
мало кому из приговорённых помогало.
- Не на-а-ада-а ..., - раздался дикий крик преступника, едва из
его рта вынули кляп и начали привязывать за руки и ноги к косому
кресту.
Глядя на то, как радостно зашумела колыхнувшаяся в восторженном
предвкушении толпа, Игорь решил, что каждый народ заслуживает
своего судопроизводства, и новый граф Приарский не станет проводить
реформу в этой области, как раньше планировал. Раз этим людям всё
нравится, значит пусть так и остаётся. Кроме, пожалуй, одного
изменения, вполне допустимого.
Егоров вновь повернулся к Тании.
- Знаешь что?
- Пока нет, - улыбнулась графиня, не отводя глаз от
разворачивающегося на эшафоте представления.
- Раз тебя не трогают страдания людей ...
- Преступников, Игорь. Душегубов, насильников ... но, извини,
что прервала. Тогда что?
- Будешь вместо меня верховным судьёй графства.
Тания всё же отвлеклась от зрелища и повернулась к мужу.
- А ты будешь в мастерских своих пропадать? - она накрыла его
ладонь своей, - Как скажешь. Я тебе во всём помогу. Или
сомневаешься?