Маша вышла в ярко-розовых сланцах, которые подчеркивали и без того яркий педикюр аналогичного цвета, в короткой полупрозрачной белой юбочке, и в оранжевом лифчике от купальника, за спиной висел довольно милый оранжевый рюкзачок. Волосы она убрала в хвост, на лице у нее были агрессивные солнечные очки с поднятыми вверх уголками оправ, словно она постоянно хмурит брови.
– Вечно всем недовольна, все те мало, сколько не давай! Сука! – подумал Никита, ведь в этих очках она была почти постоянно. Юг всё-таки…
– Что это за пятно на заборе? – спросила она требовательным тоном, как будто она сама выкладывала из камня этот самый забор, штукатурила его, а затем красила, долго выбирая оттенок.
– Ничего, ты идешь уже или где?
– Чо где?
– Что, где, когда! Игра такая есть! В нашем случае «что, где, куда», точнее что, где, туда! Поняла? – он улыбнулся, показывая ей тем самым, что чертовски остроумен..
Никита любил довольно часто, особенно последнее время, выкидывать плоские шутки, и дико бесился, когда Маша не смеялась над ними, он чувствовал себя глупым, ему даже казалось что он глупее ее. Это приводило его в ярость.
– Пиз*ец… – сказала она, с выражением, мол «Ну раз идиот, чо с тебя взять то», хотя сама даже не поняла плоскую шутку Никиты.
Никита еле сдержался, подумав – успокойся, не порти СЕБЕ отдых, она этого не стоит.
Они пошли на пляж.
Кооператив, в котором сейчас жили Маша с Никитой, был расчерчен дорогами как тетрадный лист, в клеточку, где аллеи ограничивали квадратные участки по 5 соток. Таких кооперативов в округе было около десятка. От моря их «Южный» был первым, но до берега пешком – минут 30 по жаре, да и тротуаров особо не было, так, вдоль дороги по обочине. Проезжавшие мимо машины гремели всеми костями, особенно грузовики. Дороги оставляли желать лучшего – неприятно, когда рядом с тобой проносится железная лязгающая махина, при этом еще и поливает тебя ароматом неисправного выхлопа. Когда же дело касалось перехода на противоположную улицу сквозь кольцо3, настроение отдыха вовсе пропадало. Грузовики останавливались, чтобы уступить дорогу, выпуская при этом разряженный воздух из вакуумных баллонов4.
Вся эта процедура сопровождалась оглушительным и зачастую внезапным шипением.