— Настоящий воин так и делает. Хороший народ…
— Тихо, — прошипел Каллин. — Идут.
Мы выглянули из-за пригорка. Вереница всадников, окруженная
собачьим лаем, приближалась по охотничьей тропе.
— Давай! — прошептал Каллин, повернувшись к Тиону. — Пускай
зверя.
Кабанчик, чуя приближение собак, замер в загончике. Он больше не
метался, а притворился камешком.
— Рано еще, — ответил Тион. — Сбежит гад.
— Не сбежит, — спорил Каллин. — Вепрь никогда не сбегает, на людей
нападает всегда.
— А ты уверен? — вмешался в разговор я, — Что он нас не тронет?
Может все-таки на дерево залезть?
— Не бойся, малахольный, — оскалился кузнец. — Зелье Велиана — вещь
проверенная. Мы невидимы для зверей. Если на деревьях рассиживаться
будем, как мы тогда на помощь к королю придем? Пока спускаться
будем, они без нас уже справятся. Все, пускай кабана!
Тион откупорил маленький пузырек с красноватой жидкостью — этот
“подарок” от Велиана нам вручил комтур Элеот, когда посвящал нас в
свой коварный план.
Ассасин вылил содержимое флакона на яблоко и швырнул его в загон
кабанчику. Тот шарахнулся в сторону и забился в угол.
— Ах, ты сволочь! — Тион подобрал яблоко и подсунул под нос свинье.
— Жри, давай!
Но Гитлер, наверное, из вредности решил сорвать наш магический план
и никак не хотел вкушать халявное угощение.
— Что делать будем? — Тион беспомощно развел руками.
— Во флаконе осталось еще зелье? — спросил я.
— Есть еще капля, — Тион повертел бутылек в пальцах.
Я достал из мешка сухарь, полил на него вина из дорожного бурдюка,
а сверху капнул красного зелья.
— Все животные алкоголики, от вина фашист не откажется, — сказал я
и швырнул размякший сухарь Гитлеру.
Тот учуял манящие пары спирта, подошел к лакомству ближе, для виду
понюхал его слизливым пятаком и проглотил наживку.
— Все, — прошептал Тион. — Приготовились…
Я знал, что произойдет дальше, но готов я к эту не был абсолютно.
Может, отчасти от того, что до последнего момента не верил в магию
и в этот сумасбродный план, по которому мы должны были втереться в
доверие к королю, оказав ему помощь на охоте в битве со страшным
зверем. Да и на страшного зверя кабанчик совсем не тянул, так,
обычный Гитлер…
Зелье подействовало. Фашист закрутился на месте и через мгновение
встал, как вкопанный. Его щетина зашевелилась, а кости затрещали.
Рыло выдвинулось вперед, выпуская длинные загнутые клыки. Шкура
треснула под напором разрастающихся бугров мышц, но тут же
затянулась, покрывшись жесткой, как иглы дикобраза, щетиной. Кабан
увеличивался на глазах. Вот он уже размером с овчарку, вот с
сербернара, вот с теленка, а через мгновение перед нами стоял
грозный вепрь размером с быка. Его маленькие глазки налились кровью
и, казалось, готовы били лопнуть от натуги. Из ноздрей вырывались
клубы пара. Огромные загнутые клыки напоминали сабли
сарацинов.