Вопрос другой. Что за нужда заставляла начальство завлекать людей в КПСС? Ведь как любил говаривать основатель коммунистической партии до сих пор небезызвестный в некоторых кругах Ленин В. И., «Лучше меньше, да лучше»? В этом вопросе кроется весьма интересная закавыка. Диалектика существования единственной в государстве, монопольно правящей партии всегда связана с очевидным риском наплыва в ее ряды карьеристов, авантюристов, приспособленцев всех возможных видов, разделяющих идеи партии только на словах. Такая угроза возрастает десятикратно, если продвижение не только по партийной службе, но и в любой сфере деятельности напрямую зависит от членства в партии. Влившись в ее ряды и составив пусть и небольшую количественно, но активную прослойку, такие ситуативные партийцы способны кардинально изменить не только качественный состав партии, но и ее политику. Предвидя такую возможность, еще большевики всячески старались оградить партию от всякого рода классово чуждых элементов. Прием в ВКП (б) открывался прежде всего людям с пролетарским происхождением – рабочим, беднейшим крестьянам, красноармейцам. Выходцам из дворян, священнослужителей, купеческого сословия стать членом партии было практически невозможно. Крайне затрудненным вступление в партийные ряды оказывалось и для представителей «буржуазной» интеллигенции и даже для обычных служащих. В той или иной форме такая политика сохранилась и во времена КПСС.
Однако диалектика существования правящей партии-монополиста все равно брала свое. Характеристика состава партии совершенно не соответствовала ее рабоче-пролетарскому целеположению. Через некоторое время (обычно к очередному съезду), разобравшись в качественном составе, руководство КПСС убеждалось: большинство членов партии являлись номенклатурными работниками (от самого низшего звена до высшего). Вот тут и начинался новый этап политики преимущественного приема в партию рабочих, колхозников, солдат (людей от станка и сохи), а всякого рода и сорта служащие, желающие вступить в партию, становились в некую второсортную очередь. Подобная кампания заканчивалась обычно временным повышением «пролетарского процента». Но характер партии от этого нисколько не менялся. Никакой заметной активности эта часть «авангарда советского общества» не проявляла. А КПСС давно и прочно стала в руках высшей партийной номенклатуры инструментом монопольной и абсолютной власти над самым огромным в мире государством и сотнями миллионов его в большинстве своем совершенно безропотных жителей.