В конце двадцатых годов Ольга Шатуновская уезжает в Москву на учебу. Через некоторое время энергичную коммунистку приглашают на работу в Московский комитет партии, где вскоре она становится зав. орготделом. В те годы еще иногда ценилась принципиальность рядовых коммунистов. Именно поэтому на нее обратил внимание один из руководителей Московской партийной организации Никита Хрущев, и Ольга Григорьевна становится членом Комитета партийного контроля при ЦК ВКП (б). На этом посту она оказалась слишком опасна для многих партийных чиновников, злоупотреблявших своим служебным положением и делающих карьеру в буквальном смысле слова на костях своих сослуживцев. Наступил страшный 1937 год. В этот год в Советском Союзе взял старт так называемый Большой террор. 37-ой – не только год большого террора, но и большой и едва ли не всеобщей подлости. Год массового доносительства. Воспользовавшись кровавой вакханалией и бессудными карательными акциями, подлецы старались свести счеты с порядочными людьми. Последовал донос и на Шатуновскую. Со значительной степенью вероятности можно утверждать – этот донос – дело рук Багирова. Учитывая должность доносителя (в то время – 1-й секретарь ЦК КП Азербайджана), донос не мог остаться без должного внимания. В ноябре того же года Ольгу арестовали, а в 1938-ом Особый отдел НКВД определил срок заключения – 8 лет на Колыме за «контрреволюционную троцкистскую деятельность». Через десять лет Шатуновской еще раз припомнили ее принципиальность и присудили к ссылке в Восточную Сибирь.
Но сколько веревочке не виться… Пришел конец и фюреру советского народа. Наступил праздник и на улице ссыльных. Новый руководитель КПСС вспомнил о своей давней сослуживице по московскому горкому. В 1954 году Хрущев вызвал Ольгу Григорьевну в Москву. Шатуновскую полностью реабилитировали за отсутствием состава преступления и восстановили в партии. Зачем же Никите Сергеевичу понадобилась Шатуновская, в виновность которой он, кстати, никогда не верил? Ответ простой – Хрущев задумал осуществить процесс десталинизации государства и общества. Причин для осуществления подобной цели имелось великое множество. Назовем хотя бы несколько. СССР заметно отставал от западных стран в освоении передовых технологий, в уровне производительности труда, а, заметнее всего, в уровне жизни населения. И чем дальше, тем это отставание увеличивалось. Советское руководство не могло предъявить «прогрессивному человечеству» никаких преимуществ социалистического строя. Главное же, Советскому Союзу все тяжелее и тяжелее становилось поддерживать военный паритет с Западом. СССР больше не мог нормально развиваться за наглухо закрытым железным занавесом в практически полной изоляции. Сталинский этап развития карательно-милитаристского социализма себя полностью исчерпал. Застывшее от вечного страха перед непрекращающимися репрессиями советское общество оказалось неспособно к дальнейшему развитию. Аналогичное состояние испытывало население СССР и в связи с проводимой руководством СССР политикой холодной войны – военным противостоянием с Западом. При сталинской паранойе холодная война в любой момент могла перейти в термоядерный кошмар.