И за душой ещё пол литра.
Словоохотливым ублюдкам
Скажу я вежливо в ответ:
«Людей сужу я по поступкам,
Словам, увы, доверия нет».
Есть дамы с искренним смущением,
У них моральный облик строг,
Но при умелом обольщении
Всегда слабы на «передок».
Мы долго ждали настоящую свободу,
Но очень круто изменилась власть:
Шли в депутаты раньше, чтоб служить народу,
Теперь идут, чтоб у него украсть.
У праведника в голенище
Лежит признание блудниц.
У падших женщин сердце чище,
Чем у холёных светских львиц.
Один кричал, что всех вокруг достанет;
Другой молчал, звони, мол, если что.
Кто в грудь себе стучал, тот вечно занят,
А кто молчал, спешит к тебе в авто.
Когда-то, в древние века,
Доили Русь монголов орды.
Теперь чиновника рука
Доит – и нет счастливей морды.
Поверьте, если повседневно
И зло, и гнев в себе копить,
То медленно, но очень верно
Вы изнутри начнёте гнить.
От скверных слов и матерных ругательств
Оберегайте уши ваших чад.
Тогда ни при каких из обстоятельств
Вы не услышите в свой адрес грубый мат.
Зачем у статуй правосудия
Всегда завязанные очи?
Чтобы не видеть взятки судьям
И не влиять на полномочия.
Колхозник за мешок зерна
Получит десять лет сполна,
А за растрату миллиона
Чиновника простит казна
(Ну, как не верить тут, друзья,
В «одутловатости» закона?!).
Не верь тому, кто обещает,
Кто говорит, что знает всё:
Как только пост он получает,
Ты для него «небытие»…
Когда б я не был мужиком,
Я б рассказал о тех ревнивых,
Кто даже в зеркале своём
Измены видят перспективы.
Как женщин красит макияж,
Давным-давно вошедший в моду!
С ним дама – дивный персонаж,
А без него мы видим морду.
В тиши преклонных лет скитаясь,
Когда устал и близок мрак,
Ты с сожаленьем понимаешь:
Вся наша жизнь – сплошной бардак.
У дамы, чей стан неприступная крепость,
Ворота парадные очень крепки,
Зато запасная и «чёрная» лестницы
Открыты, доступны и очень легки.
Так повелось в России от Москвы
И до границы самой дальней волости:
Работает один закон – УВЫ,
Закон непрекращающейся подлости.
Ухмылка злобная на мине,
В душе котёл дерьма кипит,
Когда мы видим, что в машине
Водитель – женщина сидит.
Мне не приходится скучать,
Срывая с циников одежды.
На хамство хамством отвечать
Способны только лишь невежды.
У Бога как – то для проформы