Я замолчал, не посчитав нужным повторить свой следующий ответ.
Это была наша третья встреча, которая, как я почувствовал, закончится совсем иначе. Дождь за окнами усилился. Потемнело.
Напряжение нарастало. Я ощущал на себе его взгляд, чувствовал, что этот человек знает, как открыть меня, будто сдерживаясь, выжидая… Спокойствие пока сохранялось… но вот-вот должно было нарушиться.
Лёгкая улыбка… Вдох… Незамысловатое движение руки…
Он снова заговорил:
– Расскажите мне о тех самых событиях. О лицах, участвовавших в них. Может быть, вспомните, что было с Вами, что подтолкнуло Вас на это. Опишете всё… Поможете себе… хотя бы немного.
Меня слегка затрясло.
– Вы ни разу не задумывались о том, что впустую тратите на меня своё время? Оно ведь не бесконечное. Я устал отвечать Вам одним и тем же. Вы делаете только хуже.
– Я понимаю Вас. Но и не понимаю одновременно. Носить в себе то, что носите в себе Вы, – опасно. И для Вас, и для окружающих. Вы – больной, и Вас не посадили на электрический стул только потому что это было доказано. Вы больной, но не безнадёжно. Пока. Поэтому не будьте безразличны к своей дальнейшей судьбе. Подумайте о своих близких… Если Вы не знали, некая Мэри Колд переживает за Вас… ваше здоровье и ваше состояние… А я ни о чём не могу ей поведать… Потому что не слышу от Вас ничего, что могло бы это позволить.
От её имени у меня внутри всё будто перевернулось. В груди кольнуло. Кольнуло так, что с силой отдало в голову. Сжало. Сжало всего меня. И подкосило.
Вновь понеслись эти мысли и воспоминания… Бешеным потоком… Они, будто ржавые иглы, впивались в моё сердце… так, что было тяжело дышать.
Из меня вышел только сдавленный хрип… так похожий на её имя…
Свет в помещении задрожал. Я оторвался от действительности. До меня слабо доносились только смешивающиеся и отдаляющиеся гулкие звуки: быстрые шаги, испуганный крик психиатра… громкие переговоры врачей, шуршание бумаг…
Всё вокруг меня задвигалось…
Неизвестно, насколько меня отключило. Я потерялся во времени. Во всём. Так сильно тут меня накрыло во второй раз. Моё слабое место будто кровоточило из глубины души. Всё моё тело ныло, когда я пришёл в себя. Медленно открыв глаза, я увидел, что лежу на кушетке со связанными руками и ногами. Осмотрев весь кабинет, я понял, почему: по всему полу валялись разорванные и скомканные листы бумаги, разбитая карандашница, её содержимое и всё, что находилось на столе психиатра. Со стен осыпалась побелка, дверной косяк, дверь, подоконник и окно были заметно повреждены, как и мои пальцы, на которых весьма и весьма начали ощущаться свежие раны. Неплохо я повертелся. Очередной укол правда быстро меня успокоил. И достаточно резко.