Это ужасно, когда человек занимается чужими делами, потому что он никогда с этим не сможет справиться. А если и получится преодолеть, то счастлив от этого он уж точно не будет. Если бы в молодости мы научились слушать взрослых, то были бы намного мудрее, когда дожили до их возраста. То, чему они могли нас научить в свои сорок, с их помощью мы бы поняли в двадцать. И в их сорок были бы мудрее их на двадцать лет. Но мы усиленно идём своей дорогой, наступая на те же грабли, что и наши родители.
Малыш мирно спал после хорошей порции маминого молока, сладко причмокивая во сне, а Ева лежала рядом и любовалась на маленькое сокровище, прокручивая в голове свою жизнь.
«Что я имею в свои двадцать лет? Мужа – наркомана, который морально уничтожает. Свекровь – алкоголичку, которая постоянно лезет ко мне в пьяном угаре и таскает мужиков. Ладно хоть в комнату закрытую не ломится, сидит с другом Никиты на кухне», – эти мысли прервал звонок в дверь.
Пьяная свекровь, ругаясь на чём свет стоит, поплелась открывать дверь. Послышалось ворчание и крик:
– Денис! – Через несколько минут непонятная суматоха и снова крик свекрови: – Ева!
«Господи! От меня-то что надо?» – психанула Ева и встала с кровати.
– Ева! Иди сюда! – вопила свекровь.
Ничего не оставалось, как положить ребёнка в кроватку и выйти из комнаты.
– Сосед пришёл, сказал, что парень лежит в сугробе у подъезда, на Никитку очень похож.
Сердце подскочило, на мгновение замерло и, рухнув, начало набирать скорость ударов.
– Как в сугробе? Дышит? Может, обознались? – версии сыпались одна за другой, пока входная дверь не открылась, и Денис не втащил Ника, который был без сознания. – Твою мать! – выругалась Ева и схватилась за голову. Сейчас её интересовал только один вопрос: – Живой?!
– Ой, сыночек мой, миленький! Что случилось? – запричитала мать, пропуская их в комнату.
– У него передозировка! – сообщил Денис, нащупав еле заметный пульс.
– Чем помочь? – спросила Ева, отодвинув эмоции. Попав в экстремальные условия включился холодный рассудок и она превратилась совершенно в иного человека, лишённого всяких чувств. Казалось, ничто не может тронуть её душу и заставить паниковать.
– Тащи кипячёную воду и шприц.
Ева кинулась на кухню, оставив их вместе с кудахчущей матерью в комнате. Несмотря на ясность ума, руки тряслись, и всё валилось на пол. Кое-как она смогла набрать в шприц воды.