Во дворе я играла только с мальчишками, была шустрой и угловатой, за словом в карман не лезла и страшно любила устанавливать социальную справедливость. В начале восьмидесятых это ещё не считалось экзотикой, а скорее – милым чудачеством. Но все равно было утомительно. Для окружающих, разумеется. В общем, рыжее, конопатое, не признающее косметики стихийное бедствие.
Бабушка оставила мне однокомнатную квартиру в панельной пятиэтажной «хрущобке», но зато на Арбате, и предоставила жить по собственному усмотрению. Я и жила: подрабатывала чуть ли не в заводских многотиражках и гордилась тем, что вполне могу прожить на рубль в день. И тут на меня обратил благосклонное внимание Севочка, дал мне роскошную и оригинальную кличку «Рыжая» и пригласил разделить с ним холостяцкий быт. Откажись я тогда от всего этого – меня бы просто не поняли подруги и знакомые. Да и если честно, первый мужчина, обративший внимание на такого гадкого утенка, как я, просто по определению выглядел Прекрасным Принцем и Спасителем Благородным.
Да и на работу мы устроились, мягко говоря, по-разному: я в издание третьего уровня на грошовую ставку, Севочка – в вожделенный «Советский спорт» с железным обещанием первой же заграничной вакансии. Сбылись все мечты! А ему именно теперь предлагают разойтись, да ещё таким тоном, словно лишнюю чашку чая наливают:
– Лучше скажи, что ты уже кого-то нашла, – простенько среагировал мой суженый. – Поперспективнее.
– А это возможно? – с максимальной долей лести спросила я.
– Нет, конечно, – пожал плечами Севочка, не отрываясь от футбольных страстей на голубом экране. – Но женщины странный народ.
– Тебе виднее, – осторожно заметила я.
Донжуанский список моего приятеля не был секретом ни для кого ни в нашем институте, ни в Москве, ни даже за её пределами. Почему он остановил свое благосклонное внимание на мне – рыжей дурнушке – и держал при своей особе, оставалось только гадать. Впрочем, и мужчины, замечу, не без странностей.
– Так как насчет того, чтобы разойтись? – вернула я милого к теме разговора. – Ты не против?
– Против, – голосом вокзального диспетчера ответил мне Севочка. – Ты без меня пропадешь. А я из тебя сделаю человека.
Как будто я его об этом просила!
– Не пропаду, – пообещала я. – А человека сделаешь из кого-нибудь еще, ладно? Тем более, скоро возвращаются твои родители.