Однако съемкой дело не ограничилось. Инспектор потребовал на камеру объяснить устройство гарпунного карабина и его тактико-технические данные, чем немного меня удивил. Уж не думал я, что дело пойдет дальше обычных формальностей.
Затем Урмана заинтересовали гидрокостюмы. Он отснял мои объяснения их устройства, а потом, естественным образом, пришлось рассказать и о грибковом дыхании. Инспектор не поверил.
– Ну что же… – усмехнувшись, сказал я. – Нет ничего проще, чем продемонстрировать его в действии.
Алекс достал инъектор, снаряженный грибковым препаратом. Это был мутант дрожжевого штамма, и он позволял нам нырять на такие глубины, какие дайверам даже не снились.
Попав в вены, грибок быстро размножался и начинал питаться содержащемся в крови сахаром, активно поглощая углекислоту и выделяя при этом молекулярный кислород, разносимый гемоглобином по тканям всего организма.
Это не могло полностью заменить легочное дыхание, поэтому, при увеличении нагрузок, кислорода становилось маловато, я это много раз на себе ощущал. Но зато такое «грибковое» дыхание позволяло полностью избавиться от кессонной болезни при всплытии и значительно повысить глубину погружения.
Кессонная болезнь возникает при дыхании воздухом, то есть смесью азота и кислорода. Кислород усваивается организмом, а азот нет. И он активно растворяется в крови под высоким давлением. Потом, при всплытии, давление падает и кровь вскипает от выделяющегося азота, как шампанское в откупоренной бутылке. Это смерть. Тяжелая смерть от закупорки кровеносных сосудов.
Поэтому для дайверов погружение на глубины свыше тридцати метров связано с продолжительными остановками на всплытии по декомпрессионной таблице для постепенного освобождения от избытков азота.
Казалось бы, можно дышать чистым кислородом, но с этим тоже возникают не малые сложности. На глубине его приходится подавать под высоким давлением, иначе грудная клетка под натиском воды попросту не сможет отработать движение вдоха. А кислород под высоким давлением – штука страшная. Он вызывает тяжелое отравление, приобретая свойства озона, и в буквальном смысле выжигает легкие, поэтому с ним тоже не разгонишься. Глубже сотни метров не нырнешь. А нам надо было глубже, намного глубже.
На глазах изумленного инспектора мы с Алексом съели по четыре куска сахара, а затем впрыснули в вены культуру грибка. Чуждая микрофлора тут же начала работать, я это ощутил по нарушению дыхания и пульса.