– Понятия не имею! – плохо сдерживаясь, прошипел Паргусс. – Я в этом не разбираюсь!
– На что же это похоже? – не слушал его Амес Гун. – У него будто собственный стиль, своя архитектура, вы не находите? Погодите, а какого он цвета? Что это за цвет?
– Не знаю.
– То есть, как не знаете? Вы и в цветах тоже не разбираетесь?
Паргусс хотел, было, ответить какой-нибудь гадостью, но сдержался.
Величественная громада Дворца терялась в высоком марсианском небе. К главному входу вела лестница с колоннами, в каждой из которых была вырезана арка с гигантским атлетом в глубине. Атлеты пристально разглядывали каменными глазами всех подходивших к Дворцу, и у пришельцев невольно возникло неприятное ощущение, будто все каменные гиганты, как один, вперили в них свои холодные изучающие взгляды.
– М-да… – посмотрев по сторонам, Паргусс с удивлением обнаружил, что машина вместе с водителем куда-то исчезла, и они остались совершенно одни. – Нас никто не встречает, – констатировал он.
Гости прождали еще немного и, не выдержав палящего зноя, стали подниматься по ступеням.
– Как-то мне не очень хочется врываться без приглашения, – промямлил Амес Гун. – Но, здесь никого нет и это очень странно, вам не кажется?
Паргусс что-то неразборчиво буркнул и толкнул высоченные двери, украшенные искусным литьем. На вид они казались непомерно тяжелыми, но, тем не менее, открылись легко, будто ничего не весили. Паргусс с Амес Гуном переглянулись и шагнули внутрь.
* * *
Гавань оглушала своим шумом и грохотом не только новичков, но и тех, кто провел здесь всю свою короткую жизнь. Она поражала своими размерами: Гавань занимала почти всю подковообразную бухту Торгового Моря, и взгляд не в состоянии был охватить ее всю от края и до края.
Помимо рабов, в порту трудились люди самого разного сорта с различных планет, привлеченные единственной возможностью заработать на Марсе. Коренных марсиан в здравом уме среди рабочих не было и быть не могло. Все, рожденные в Империи, обеспечивались от рождения, и занимались, в основном, интеллектуальной деятельностью. Это давало весьма ощутимый результат – во всей Системе мало кто мог сравниться с марсианами по силе ума и возможностям оперировать энергиями.
Гавань убивала очень быстро. Сначала она превращала человека в глухонемого калеку с поврежденным от непосильного труда рассудком и надорванным тяжелым климатом здоровьем, а потом труп несчастного оставался гнить в каком-нибудь люке или стоке, пока его не подбирала Очистительная Служба. Каждое утро люди Службы, облаченные в темно-зеленые, пропитанные обеззараживающей сывороткой комбинезоны и герметичные шлемы, прочесывали Гавань, собирая свежие и уже начавшие портиться тела. Собирать приходилось быстро, ведь на таком пекле плоть разлагалась стремительно. Персонал Службы сваливал тела в контейнеры, грузил в вагонетки и увозил в крематории.