– Ну так что? – поторопил Гена.
– А под каким соусом вы меня туда посадите?
– Под чесночным. Не волнуйся, придумаем. Главное – принципиальное согласие.
«А нельзя, чтобы гипс вместо меня поносил кто-нибудь другой?..» – «Семен Семенович!..»
Нет-нет, невозможно. Что я, Павлик Морозов? А если узнает кто? Или увидит? Руки потом не подадут. Да кто увидит? Это ж всего один раз. Ага – именно когда «раз», тогда и видят.
– Не, мужики. Не для меня это. Не получится.
– Чтобы узнать, получится или нет, надо попробовать, – философски изрек Гена, положив руку на тиски. – Я вот тоже думал, что не смогу тачки чинить. А сейчас из «Запорожца» «Феррари» сделаю. Прижмет – научишься.
– Так то тачки, а тут…
– А что тут?
– Вроде как стук.
– Мы бы сказали иначе – разведка. Верно, Виталик?
– Абсолютно, – решительно подтвердил сосед. – Глубокое внедрение на основе правильной гражданской позиции.
– Но это же ваша работа!
– Работа наша, а интерес твой.
Виталик скромно умолчал, что свой интерес они тоже имели. Раскрыть серию грабежей оперу так же приятно, как артисту получить «бурные и продолжительные». Ну и к ним кое-какие премиальные.
Коля не знал что ответить. Интерес действительно есть. Желания нет. Да и какому нормальному человеку захочется по собственной воле садиться в «пердильник»? Мазохисту разве что.
«А вдруг это тот самый, который серьги вырвал? Хотел его найти? Вот, почти нашел… Представь, что ты повстречал его не в ментовской камере, а в пивной. Как бы поступил, прежде чем в рожу дать? Познакомился бы, в доверие втерся, все бы разузнал, а только потом бы с левой.
И здесь то же самое. Почти. Разница в том, что после пивной мальчик попал бы в больницу, но не в тюрьму.
– Ну нет так нет. – Виталик встал со стула. – Жаль.
– Может, с ним еще поговорить? – как-то виновато предложил Коля. – Или…
– Пальцы ломать не будем, – перебил слесарь, – хочешь – ломай сам. Тиски есть, молоток дам.
– Нет, не надо…
– Тогда до свидания.
Или рискнуть?.. Попытка не пытка. Не молотком, конечно, по пальцам, а в камеру. Путь к счастью не автобан, он никогда не бывает ровным и широким. Надо пробиваться через ухабы и препятствия. Иногда на тракторе, чтобы потом пересесть на лимузин.
К тому ж он один раз уже парился в милицейских застенках. Когда забрали в студенчестве. Правда, парился без постыдных целей, а просто потому, что напился. И потом с гордостью и в красках рассказывал приятелям об этом примечательном эпизоде своей жизни.