Я Степановне говорю, что у нас нет никакой бабушки, все умерли. Она совсем смутилась, подумала и сказала, что ее дело передать, а бабушка может быть и двоюродной, хотя ей кажется, что я очень похожа на эту женщину. Засуетилась и ушла. Я пакеты принесла в комнату и вытряхнула на постель. Там в каждом оказались свитер, шарфик и шапочка, только цвета разные – зеленый и голубой. Очень красивые. Потом маленькие бархатные коробочки. Я открыла, а в них – красивые серебряные сережки. В одной – с зеленым камешком, в другой – с голубым. И открытка новогодняя: „Дорогие Олечка и Диночка! Я поздравляю вас с Новым годом. Счастья вам, мои девочки. Жду в гости. Ваша бабушка“, а ниже адрес и телефон.» Оля замолчала, словно выдохлась.
– И что? Что ты дальше сделала? – не выдержал Валерка.
– Дальше. Дальше я открыла альбом и нашла фотографии папиных родителей, потому что мама как-то обмолвилась, что я похожа на бабушку с папиной стороны. Посмотрела. Похожа. Потом позвонила маме, рассказала ей обо всем, спросила, что это значит. Мама почти сразу пришла домой, с работы отпросилась.
Ну, в общем, поговорили мы. Она сказала, что это действительно папина мама. Но он с ней очень давно перестал общаться. Мне было два года, я не помню этой ссоры. Дело в том, что у дедушки был инсульт, и он после этого долго лежал парализованный. Совсем как растение. Бабушка ухаживала за ним, а когда он умер, через три месяца вышла замуж за его ученика-аспиранта, который моложе ее на семь лет. Папа ей этого не простил. Он порвал приглашение на свадьбу и сказал, что мать для него тоже умерла. – Ольга вздохнула, помолчала и добавила:
– Представляешь, оказывается, бабушка вынянчила меня. Мама доучивалась в институте, а бабушка уволилась с работы, чтобы за дедом ухаживать. Ну и со мной возилась. А я совсем ее не помню.
Валерка не знал, что и сказать. У него была очень дружная семья, в которой бабушек почти боготворили. Он привык, что они были всегда, и гнал от себя мысли об их возрасте.
– Мама сказала, что отец взбесится. Оказывается, тогда ночью приходила бабушка, и он ее не принял. Она, наверное, ночевала на вокзале. Представляешь, не пустить в дом родную мать! Это каким же надо быть жестоким. Я спросила у мамы, выходит, случись мне оступиться, сделать что-нибудь не по его, меня он тоже выгонит из дома? Мама расплакалась.